– Тогда зачем тебе я? – просто спросил у него Иисус.

Сатана тоже встал и сделал пару шагов навстречу Иисусу. Он застыл в гордой позе – высоченный, статный, с крутой выпяченной грудью, напоминавшей наковальню кузнеца, с широким разворотом покатых, налитых плеч. Это был прекрасный образец идеальной атлетической фигуры.

Макушка Иисуса не доходила ему и до подбородка. Внешний контраст между братьями был воистину велик. Рядом с писаным красавцем в невероятно прекрасных переливающихся всевозможными цветами одеждах стоял худой, с впалыми щеками бродяга в грязном одеянии и стоптанных сандалиях. Его волосы были пропылены и давно не чёсаны. Однако глаза сияли ровным светом, а лицо было совершенно спокойным.

Наступила недолгая пауза. Оба молчали, глядя друг другу прямо в глаза.

Вдалеке раздался грохот камнепада. Тявкнул шакал. Солнце в знойной дымке мириад мельчайших пылинок, висящих в перегретом воздухе пустыни, садилось за ближайшую безжизненную гору. Близились сумерки.

Оба понимали, что пришло время развязки.

Сатана первым отвёл взгляд, обвёл сузившимися глазами горизонт, а затем быстро вперил вспыхнувший неземной силой взор в очи Иисуса и положил свои тяжёлые грубые руки на слегка от этого поникшие плечи брата.

– Я прошу тебя, Человеческий Сын, – рокочущим зычным басом прогрохотал Сатана, – помочь мне в руководстве моими владениями! Влей ту могучую струю добра и любви в мой царственный мир! Стань со мною в единый строй! Ты будешь первым после меня владыкой мира! Я дам тебе полную – почти – власть над ним. Подумай, сколько ненужных и глупых страданий удастся избежать всему сущему, если править в моём мире будешь ты! Весь мир изменится в лучшую сторону, – и Сатана величественно обвёл правой рукой вокруг себя. – Мы придём к богу рука об руку и сдадим ему своё творение со славой и с гордостью! Ну!!!

Иисус не спеша снял левую руку Сатаны со своего плеча и коротко ответил:

– Нет.

– Но почему?! – изумился Сатана, отстраняясь от брата и делая шаг назад.

– Нам с тобой не по пути. Ты не понимаешь главного. Да, вечность длится лишь одно мгновение, и если ты несчастен в этом, единственном своём мгновении – ты вечно несчастлив. Но не забывай, что ты – часть всего. И если ты отделяешь эту часть для получения вечного отдельного блага, то ты в других своих частях будешь вечно страдать. Перестань быть гордецом и эгоистом – тогда и поговорим…

Иисус повернулся и пошёл прочь по склону горы.

Пройдя несколько шагов, он остановился, обернулся назад и промолвил:

– Пожирателем собственного хвоста я не буду никогда. Но и ты рано или поздно поймёшь несправедливость этого принципа. Жаль, что не сейчас. Очень, очень жаль…

Сатана опустил голову. Потом поднял её и негромко изрёк какие-то гортанно-шипящие слова, очевидно, злобные и ядовитые ругательства. Он с презрением и ненавистью сплюнул на землю, и в тот же миг тень от горы полностью закрыла его. Ещё через мгновение Сатана пропал из виду, и только длинная чёрная змея неспешно заструилась между горячих выщербленных камней.

Иисус же продолжал подниматься по склону горы. Он больше не оглядывался назад. Красное заходящее солнце торжественно освещало ему его нелёгкий путь.

Диоген неподвижно лежал на тёплом сухом песке. В эти утренние часы солнце было особенно нежным и ласковым. Оно приятно грело бронзово задубелую шкуру старого бродяги и делало её ещё темнее. Диоген находился сейчас в своём естественном виде. То есть без одежды. Его старый поношенный плащ валялся в паре шагов от него, прямо у выщербленного огромного пифоса, в котором философ жил всё последнее время. За исключением, конечно, тех месяцев, когда он отлучался в Афины или ещё куда-нибудь. Что ни говори, а Коринфский Краниум был для него местом гостеприимным.