Зима умирала тяжело и некрасиво. Через два дня на третий выпадал мокрый снег; едва подсохшие дороги снова превращались в подобие канализационных канав, по которым плыли обрывки бумажной упаковки, пластиковые бутылки, прелая прошлогодняя листва и хлопья грязной пены. Солнце не появлялось почти месяц. Люди, уставшие от сумрака и уличной грязи, по привычке надевали тёмные вещи и не чистили обувь. Город тонул в апатии и отвращении к самому себе.

Именно в такой февральский день я собрался выполнить обещание, данное моему партнёру по бизнесу. Речь шла о её сыне, мальчик-подросток переживал трудный период. Отсутствие контакта с отцом, переезд в другой город, новая школа – достаточно традиционный набор тревожных предпосылок, порождающих семейные кризисы и трагедии. Мне бы и в голову не пришло вмешиваться в интимную семейную ситуацию, если бы не наши многолетние дружеские отношения. Однако главной причиной стали рассказы мамы о странных изменениях, произошедших с сыном буквально за считаные месяцы после перевода в новую школу. В то, что описывала мать, не хотелось верить. Она говорила, что порой не узнаёт сына – не в поступках и разговорах, а буквально в лицо. Ей казалось, что в мальчика вселилась некая сущность, ежедневно прорастающая в нём и изменяющая его во всё ускоряющемся темпе. Кроме прочего, она стала плохо спать и по ночам чувствует острый немотивированный страх.

Должен сказать, что к моменту описываемых событий мои интенсивные эксперименты с собственным телом и изменёнными состояниями сознания были позади. Доминантами остались наука, искусство и изучение сакральных текстов. Последнее представлялось мне наиболее важным. Нет, я не забросил медитации и другие освоенные мной техники, всё это оставалось в ежедневном расписании, просто акценты моих поисков сместились от тестирования экстремальных состояний души и плоти в область снискания смысла и духа. Но ко мне обратился близкий человек, с которым за годы совместной работы мы пережили немало испытаний. Передо мной была мать, с ужасом наблюдавшая за страшными изменениями в своём сыне. Я согласился. Было решено, что я приеду один и пообщаюсь с мальчиком пару часов с глазу на глаз, мама же приедет позже, ко времени ужина.

Я завершил рабочий день к трём пополудни. Отпустил водителя. Сам сел за руль. Включил любимую музыку. Настроение было прекрасным.

Серое низкое небо казалось мягким, водители других автомобилей – невероятно приятными и корректными. Жизнь нежно обволакивала и искрилась. Я улыбался и подпевал Элтону Джону.

Блаженны не ведающие будущего! Если бы знать, что случится через двадцать минут, где были бы мои безмятежность и радость?

Представьте себе: после работы вы возвращаетесь домой, от станции метро до дома – полквартала. Подмораживает, но вы в предвкушении приятного вечера, дневные заботы остались позади. Чайник закипит быстро, в холодильнике вкусная еда. Даже чуть-чуть поджимающая естественная нужда не в тягость, потому что не нужно бежать в заплёванный общественный туалет, вас ожидает домашний – чистый и уютный. Вот уже распахнута дверь подъезда, холод и сырость остались во внешней тьме, лифт возносит ваше тело вверх. С привычным потрескиванием дверца лифта отъезжает в сторону, и… вы оказываетесь на поверхности Марса. Минус сто по Цельсию, лифт исчез. В лёгких остался воздух, но если выдохнуть, то это будет последний выдох.

Без четверти четыре, выйдя из лифта на лестничную площадку моих друзей, я не знал, что меня ожидает нечто подобное. Блаженны не ведающие будущего!

Я позвонил и почувствовал опасность ещё до того, как открылась дверь. Меня поразил звук шагов. Нет, не сам звук! Странные вибрации, передававшиеся через пол и застревавшие у меня под сердцем.