– Ты, это… Ужинать-то будешь?

– Ешьте без меня, – буркнула Керидвен.

Блейз вместо этого протиснулся внутрь и затворил за собой дверь.

– Керри, ну… извини ты его. Ну, брякнул что-нибудь, не со зла же.

Керидвен выпрямилась и уставилась на Блейза.

– За что извинить?

Блейз вздохнул.

– Я ему про тебя и, ну… – он отвел глаза. – Не рассказывал, в общем.

Керидвен поджала губы.

– И на том спасибо, братичек. – Она перехватила валек покрепче. – Иди тогда, расскажи своему Джимми, с чего ты после Талло в монастырь ушел. Очень твой дружок интересуется.

Блейз вздохнул и пожал плечами.

– Я пытался. Да он и в Бога-то не верит.

Керидвен хмыкнула и принялась выжимать простынь.

– И как вы с ним спелись, ума не приложу.

Блейз подхватил простынь с другого края, помогая ей.

– Не знаю, – сказал он. – Иногда мне кажется, что я ему просто завидую.

– Эй! – раздалось снаружи. – Вы там где? Картошка стынет, между прочим!

Брат с сестрой переглянулись. Керидвен фыркнула.

– А кота ты не пробовал завести? Проще было бы.

– Коты готовить не умеют, – глубокомысленно заметил Блейз.

Это смотря какие, ляпнула было Керидвен, но прикусила язык, и вместо этого крикнула:

– Идем!

Ужин прошел нормально. То есть, Джимми что-то молол с набитым ртом, Блейз время от времени толкал его локтем, но в целом… В целом, было хорошо, и от этого «хорошо» как-то непонятно сжимало сердце. В кои-то веки дом выглядел как нормальный дом, в кои-то веки ужин выглядел как нормальный ужин… и это само по себе царапало. Не к добру.

Потом она осталась мыть посуду, прислушиваясь краем уха к невнятной болтовне за стеной («Давай сейчас!» – «Да может потом…» – «Ну договорились же…» – «А точно?..» – «Да я тебе говорю!»). Вспомнила, как в углу за шкафом сидел Эльфин, и вздохнула.

Джимми, в общем-то, спросил правильно. Что бы ни было раньше, с чего себя хоронить?

Самое обидное, что и феи ничего другого ей не говорили. Да и сам Эльфин…

Сам чертов Эльфин говорил ей тоже самое.

От этой мысли стало еще обидней.

Керидвен прикусила губу и принялась вытирать ложки – так, что ткань заскрипела.

– Кхе-кхе, – сказали за спиной.

Керидвен стиснула зубы и обернулась. Чего им еще надо?!

– Мэм, – Джимми приложил ладонь к груди. Керидвен подняла бровь. – Мисс! – тут же поправился он. – Мы с вашим достойным всяческого уважения братом, как вы уже, наверное, поняли, решили нести свет просвещения в эту местность, которая так давно подобного заслуживает!

Ишь ты, хмыкнула Керидвен.

– Устраивая бои? – сказала она вслух.

– Это только начало! – уверил ее Джимми, и вдруг вытащил из-за спины коробку.

– Это тебе, – сказал Блейз.

– Мне? – удивилась Керидвен. Обтерла руки полотенцем и развернула подарок.

Внутри оказалось платье – красивого зеленого цвета, с короткими рукавами и с широченной юбкой совершенно непристойной длины до середины икры.

– Детское, что ли? – хмыкнула Керидвен.

– В Камелоте сейчас все так ходят, – сказал Блейз.

Платье переливалось и шуршало. Керидвен подавила желание скомкать его и закинуть в угол.

– Молодцы, – сказала она. – А мне-то в таком куда? Огород копать?

– Вот! – Джимми воздел палец. – Разве это не драма, что молодой, прекрасной женщине некуда сходить в красивом?

– Мы хотим танцевальный клуб сделать, – сказал Блейз. – Джимми вон танцы знает.

– Но не одному же мне плясать? – подхватил Джимми.

Да они сговорились, поняла Керидвен.

– Вы сначала решите, чем музыкантам платить будете, умники, – сказала она.

Джимми просиял, будто ждал этого вопроса:

– У нас есть граммофон!

– Что есть?

Вместо ответа он указал на ящик, из которого торчал металлический раструб. Правду сказать, Керидвен его уже видела, но решила, что это для каких-нибудь химических опытов. Джимми с видом фокусника вытащил из бумажного пакета плоский черный блин, Блейз начал крутить ручку у ящика сбоку – и из раструба полилась мелодия.