Все. Это выше моих сил. Я не хочу даже думать об этом, не то, что слышать.

– Хватит, мой лев. Мне пора одеваться. Ты же не хочешь, чтобы я поехала на новоселье и выглядела безобразно.

– Ты? Безобразно? Да само зеркало сохнет от зависти, когда ты в него смотришь.

– Та ладно? Откуда ты это вычитал? Ужас!

– Хорошо. Ты офигенно выглядишь в любом наряде, и ты самая крутая мама.

– Уже лучше. А то мне хотелось сходить за градусником.

– Я пытался быть… как там Мами сказала… это слово галантере…галан…Талантным. Черт! Я забыл это идиотское слово!

Я хохотала с выражения его лица и, не выдержав, сдавила его щеки, приподнявшись на носочки, и чмокнула это великовозрастное чудо в нос.

– Мамааа! Ну ты чего! Я же взрослый!

– Галантным... Ты пытался быть галантным. Для меня ты всегда мой крошечный Цезарь. Все. Марш отсюда.

Даже через два часа я не знала, что надеть. Все наряды были свалены в кучу на кровати, а я злая стояла перед зеркалом и ненавидела саму себя. В каждом из этих платьев казалась себе уродливой, старой, несуразной. Какая там эта Люси? Вряд ли ей столько, сколько и мне. Он, наверняка, нашел себе юное очаровательное создание.

Схватила вещи в охапку и хотела затолкать в шкаф, но взгляд остановился на втором шкафу со старыми вещами. Теми, которые я не надевала очень много лет, но так и не решилась выкинуть. Распахнула дверцы и застыла, глядя на светло-сиреневую ткань, украшенную мелкими камушками и расшитую маленькими, перевернутыми в разные стороны латинскими буковками «v».

«– Его сшили на заказ… Я хочу, чтобы ты надела его на приеме в Шанхае.

– А меня ты спросил? Может быть, я не хочу.

Развернул за шею к себе и впился горящим взглядом.

– Каждая буква — это твое имя, цвет – это твои глаза. Это платье сама ты, Вереск. К нему не нужны украшения. Все эти камни – бриллианты.

– Ты возьмешь меня на прием? Серьезно? Ты никогда раньше этого не делал.

– Не подвернулось случая. Перед шанхайскими партнерами я должен предстать с женой. Сними свои тряпки и примерь его.

– Нет…Оно мне не нравится.

Отшвырнула платье и с радостью увидела злость в его глазах.

– Оно отвратительное.

– Его шили самые лучшие модельеры под моим надзором.

– Бездарности. А ты…безвкусный болван.

Схватил за тонкую ткань легкого платья и разодрал обеими руками, сгреб меня за талию, впечатывая в стену, впиваясь голодными губами мне в рот.

— Значит, не пойдешь вообще…найду, с кем пойти.

Вцепилась когтями в кожу головы, в затылок, оставляя следы, кусая до крови за губы, и в ответ ощутила, как развернул спиной к себе, вдавил лицом в стену, удерживая за волосы, раздвигая коленом мои ноги, и вошел в меня одним мощным толчком»

Вздрогнула и тихо застонала от воспоминаний, чувствуя, как пылают щеки и саднит внизу живота. Схватила двумя руками платье и сдернула с вешалки. Теперь я знала, в чем пойти на новоселье.

***

– Откуда это платье, любимая?

Спросил Марко, когда мы сели в машину.

– Охренеть, да? Я, когда увидел маму, у меня челюсть отвисла.

– Чезаре! Контролируй свою речь!

Я сама была поражена, когда надела его на себя. Сшито, как влитое. Повторяет все изгибы моего тела. Сиреневая ткань легкая, шелковистая, свободно струится от бедра, но в то же время обрисовывает ноги и каждый изгиб фигуры, а камушки сверкают и переливаются на свету. Платье полностью обнажает плечи и уходит угловым вырезом до самого пояса, но при этом грудь надежно скрыта тканью, и тонкая серебристая шнуровка лишь подчеркивает скандальный вырез. Я даже боялась подумать, сколько мог стоить тогда этот наряд Сальваторе и… насколько он шедеврален и великолепен, и как невероятно смотрится на мне. У подонка действительно безупречный вкус.