И тут же перед глазами Уважаемого Ахмеда возник зелёный остров. Чувиар был телепатом. Их племя общалось между собой мыслеобразами. Читать мысли они могли на любом языке, если мысль подкреплялась картинкой.

С тех пор минуло много лет. Сейчас Чувик уже вырос аж по пояс своему благодетелю, выучил человеческую речь и мог понимать и передавать слова. Но развитием он остановился на уровне десятилетнего ребёнка. Счёт смог освоить только до двадцати, по количеству пальцев, видимо математика, как наука абстрактная, не имела приемлемых образов для восприятия.

Нрав Чувик имел кроткий, застенчивый, поэтому немудрено, что еноты в нём души не чаяли и немедленно принимались опекать его в каждый приезд. Селеста тоже не могла устоять, чтобы не всунуть в лапку Чувика какую-нибудь печеньку.

Всё это Хрюн узнал вечером от енотов. А сейчас он стоял и смотрел на невиданное прежде чёрно-белое существо, ловко сбегающее вниз по хоботу. Подмышкой у него висела сумка, которую Чувиар прижимал к себе одной лапкой, и балансируя на бегу второй и длинным полосатым хвостом.

– Ахмед, позволь представить тебе Хрюнвальда Мартелла, сына Бранда. – Господин Бодес мягко повёл рукой в сторону Хрюна.

Уважаемый Ахмед проследил путь руки Бодеса, поднял глаза к лицу Хрюнвальда и замер.

– Великие небеса! Сын Бранда. – Ахмед подошёл, и взявши Хрюнвальда за плечи, стал рассматривать, после чего обнял и спросил: – А что сам Бранд? Где он?

Взгляда он от Хрюна не отвёл, из чего следовало, что вопрос адресован ему.

– Отец умер много лет назад. – И Хрюн снова почувствовал ком в горле.

– Печальная новость. Хороший был мальчик. – Уважаемый Ахмед покачал головой: – Звал меня «дядя Ахмед», – он улыбнулся, но улыбка вышла грустной: – Ты можешь звать меня так же, Хрюнвальд.

– Хорошо, Уважаемый дядя Ахмед!

Все вокруг заулыбались.

– Ладно, пойдёмте к столу.

За столом Бодес представил своему другу Барбера, который уже сидел там, как «спутника юного Мартелла». Барбер в ответ только хмыкнул и кивнул. То ли соглашаясь с эпитетом, то ли здороваясь с магом. В незнакомых ситуациях он был либо немногословным, что случалось довольно редко, предпочитая поначалу слушать и делать выводы, либо напористым и наглым. Тогда в основном говорил он. В башне Бодеса у него был в распоряжении только первый вариант, поскольку роль доминирующего самца была уже занята хозяином. И оспаривать её Барбер не собирался. Поэтому он расслабился и на протяжении всей трапезы изучал диковинный лоскутный халат Уважаемого Ахмеда.

Пока подавали основные блюда, в чём Чувик в полной мере помогал Селесте и енотам, заботясь впрочем исключительно о своём хозяине, разговор был светским. Когда вежливая игра в слова «о здоровье и погоде» была закончена, подали десерт. И только тогда Уважаемый Ахмед напрямую обратился к Мартеллу.

– Позволено ли будет простому магу поинтересоваться здоровьем остальных членов вашей семьи, юный Мартелл? – Слова ещё были светскими, но тон уже дружеским, доверительным.

– Я не знаю других своих родственников, Уважаемый…., простите, дядя Ахмед. Я знал только отца и мать. Но они оба уже ушли из жизни, так что об их здоровье я Вам вряд ли могу что-то сообщить.

Ни братьев, ни сестёр у меня тоже нет. Отец умер очень рано. – Хрюн понимал, что этот разговор необходим, но слишком часто он за последние дни ковырял эту коросту. Кровь всё-таки проступила.

– Прости, мой мальчик, я не хотел огорчить тебя. – Кажется Ахмед сам расстроился, что задал неприятный вопрос: – А как ты попал к моему другу Бодесу? И где ваша семья скрывалась до этого, если мне дозволено будет спросить?