Географ-путешественник
Кропоткин
Витимом шел из Бодайбо.
Во славу Золотого Тела.
В двенадцатом там было дело:
Свинцовой меркой всем сполна.
Сквозь прорезь узкую прицела
В лицо настырно смерть смотрела
И эхо Ленского расстрела
Оттуда вынесла волна.
С тех пор, как водится,
немало
Воды в Витиме убежало…
И по иному все отныне
В широкой Муйской котловине.
Витим, Олекмы старший брат,
Не только золотом богат.
В его горах известно место
Месторождения асбеста.
Его пороги, дайте срок,
Плотины скроют. Будет ток!
И мерзлоте наперекор
В низине зреет помидор.
Но что сегодня видишь ты
В прозрачном зеркале воды?
К реке спустился бородач.
Песок рассыпчат и горяч.
И, набегая на песок,
Такая мирная, ручная
Кутенком ласковым
речная
Волна полощется у ног.
Вода прохладна и прозрачна.
И место выбрано удачно.
Упрятав вышки буровые
И стук моторов приглуша,
Стоят террасы боровые
Сосновым воздухом дыша.
По ровной плоскости террасы
Пробита просека для трассы,
А дальше, по лесу, обычный
Ковер бруснично-голубичный.
И кажется – до дальних гор
Открыт строителям простор.
Но, как извечных два врага
Стоят раздельно берега.
И мост как жизнь необходим.
Витим,
напоминать не надо,
Не просто водная преграда,
Хозяин Края здесь Витим.
Он не был сдержанным от роду.
– Не знаешь брода, не броди!
Он лишь в хорошую погоду
Хорош.
А как пойдут дожди,
Тогда, похожий на лавину,
Неудержим, неукротим
Залить стремится котловину,
Беснуется, дурит Витим.
Но кто ж суется в половодье?
Ты выбрал время в межень, в тишь…
Витим различен по погоде,
Витим хитрит. И ты хитришь.
И вот, бетонные опоры
Шагнули в реку с берегов.
Вода гудит, идет напором,
Раздваиваясь у «быков».
Ты наверху. Но мимолетом
Опустишь книзу взгляд едва…
Поток несется под пролетом
Так, что кружится голова.
Витим не признает запреты.
Как в створе бешенных ворот
Несутся бревна, как торпеды,
Вдоль поутихших берегов.
Тальник затопленный, как плавни,
Дрожит от шороха волны.
Витим по дну волочит камни,
Не просто камни – валуны…
И все ж, бетонные опоры
Шагнули в реку с берегов.
Вода гудит, берет напором,
Раздваиваясь у «быков».
А мост растет, надежно, прочно —
И пусть вода как динамит.
Но день настанет,
это точно.
Мост берега соединит.
И никогда мы не забудем
И как беснуется река,
И то, какими были люди,
Соединяющие берега.
Из котловины в котловину.
В жару, в цветень,
в пургу,
в дожди
Прошли почти что половину,
Но половина – впереди.
Все выше горы исполины,
А между ними словно клин
Низина Чарской котловины,
Теснейшая из всех низин.
Здесь глухо уху, тесно взору
И с ходу, на какой-то миг,
Покажется: сомкнулись горы,
Не котловина, а тупик.
Но только твердо помнить надо:
– Иди, где лучше, там тропа…
В глухих местах и прячут клады
И ищут здесь их неспроста.
А в ком живое сердце бьется,
Тому и среди гор – простор.
Геологи-первопроходцы
Аборигены здешних гор.
Народ они по виду странный,
Уют не ценят ни на грош.
Одно прозванье – партизаны.
Точнее слова не найдешь.
У края горного потока
Каркас, обтянутый холстом.
Палатка.
Вроде одинока,
А все-таки надежный дом.
В дыму походного костра
Кружит, танцует мошкара…
Но ты пройди насквозь всю трассу,
Хоть десять раз ее пройди,
По красоте и по контрасту
Другого места не найти.
Мать Первозданная Природа.
Вокруг громады черных гор.
Какая даль до небосвода.
Какая тишь. Какой простор.
Какая мягкость в теплом теле.
Какая легкость в теплом теле.
И чьи-то шорохи во мгле.
Ты будто бы у колыбели
Свершенья жизни на Земле.
И чувство радости и силы
В тебя вселяет эта тишь.