Стас не обратил на это никакого внимания. Меня это разочаровало. Я позвонила папе и попросила его забрать меня, захватив с собой теплые вещи для меня.

Когда я наконец-то оказалась дома, то смогла дать волю эмоциям и ревела, зарывшись в подушки. А мой кот, который был у меня тогда, пытался меня утешить: тыкался в меня своей головой и лизал мне шею и уши.

Несколько лет назад со мной случилась забавная ситуация. На даче у папы я нашла то самое зеркальце. А на следующий день в гипермаркете встретила его и, спрятавшись за папину спину, шептала в отцовскую спину: «Пап, ну не поворачивайся. Я потом все объясню». Но папа и так все понял. А я поняла, что я на Стаса злилась только тогда в 10 лет. Я плакала всего неделю, а потом уже все и забылось.

Глава 4.

Моногамия – крайне неестественная система.^>9

Часто где-нибудь в метро или в кафе я слышу рассказы девочек типа:

– Ты представляешь, Машка у меня Сережу увела!!

– Да? – протягивает подруга. – А ты чё?

И все в таком духе. Да и в смысле увела? Он кто, собака, привязанная за перила у магазина, а она тебе так понравилась, что ты ее отвязала и увела. Так что ли?

У меня была немного иная ситуация. Моя подруга Соня окончила 9 класс и поступила в аграрный колледж. Там после первого учебного дня она сдружилась с одногруппницей Ленкой. На следующие день Соня гуляла с новой приятельницей, а та взяла с собой своего двоюродного брата – Лешку. Лешка сразу стал симпатичен Соне, и она пригласила его на свой день рождение, который был через пару дней. Там я и познакомилась с ним.

Лешка был высоким парнем, с карими глазами, пухлым губами и каштановыми волосами. Черт знает, что меня тогда в нем привлекло. Но он тоже обратил на меня внимание, и мы начали встречаться. Изначально я боялась рассказать подруге, что мы начали «мутить» с Лешкой, но потом все же она узнала. Как ни странно, Соня отнеслась к этому довольно спокойно и сказала только: «Я рада за тебя!». Но в этой главе речь не о ней.

Я была самой счастливой шестнадцатилетней девочкой. Мне очень льстило, что у меня был парень. Настоящий. Живой. Мой!

Но, как и у каждого человека, у нас были свои недостатки. У меня – чрезмерная ревность, но эти вспышки были настолько коротки, как взрыв хлопушки и петарды. Резкий оглушающий хлопок – и все. Со временем она стала расти и напоминала атомную бомбу, стирающую все на своем пути. Такая волна, от которой не было спасения.

Лешка же был разгильдяем. Он и сам это признавал. А на районе он был свой в доску – такой весельчак. Постоянно собирал вокруг себя толпу друзей, а что немало важно и девушек, в том числе, что как раз мне не нравилось. Хотя что еще надо парню в 18-19 лет, когда гуляет ветер в голове. А у некоторых так вообще цунами. На фоне того, что в компании часто были девушки, мы стали ругаться.

А потом у меня начались экзамены. Мама переживала, что я могу их «завалить» и не поступить в институт и, как она говорила, «могу принести ей в подоле». Я же переживала, что мы с Лешкой расстанемся.

И мы расстались. Сразу после первого экзамена. Он ушел к другой девушке, которой не надо было уезжать в другой город, она училась в калужском техникуме. Я же сдала на «отлично» экзамены и поступила в крутой институт в Москве.

Сейчас я понимаю, что тогда Лешка был не готов ко взрослым отношениям, да и я тоже. Я просто была романтичной натурой, которая думала, что именно с ним мы уйдем в закат, держась за руки.

Пару лет назад, кстати, встретила Лешку. Теперь на его лице появилась рыжая борода, а на руках пару татуировок. Он мне честно признался, что жалеет о нашем расставании. Его мама и сестра до сих пор утверждают, что я – лучшая из всех его девушек. Только вот уже мне Лешка не нужен. Не знаю, как у него складывается сейчас жизнь, но надеюсь, что у него все хорошо. Но чтобы лишний раз он мне не писал всякую ересь, я добавила его в «ЧС». Там ему самое место.