Спустя несколько дней, когда корабль увозил Иоанна в Александрию, весь берег острова был усеян народом, провожавшим патриарха.

После убийства патриарха Феодора, в Александрии продолжались раздоры. Еретическая секта монофизитов, пользуясь отсутствием патриарха, производила насилия, гнала и преследовала истинных христиан. Александрийцы не знали, что им предпринять, весь город был в смятении.

В подобную тяжелую минуту прибыл в Александрию Иоанн.

Сурово принял он явившихся к нему епископов и священников.

– Старайтесь исправить сделанное зло, – сказал он им – от ваших усилий много будет зависеть; я сам буду наблюдать и наставлять вас.

Много неприятностей пришлось испытать патриарху с первых же дней: на его приказы не обращали внимания. Делали, что хотели. Духовенство не признавало в Иоанне своего пастыря.

Почти пять лет боролся новый патриарх с неурядицей своей церкви и паствы, но все-таки вышел победителем из этой борьбы. Твердостью характера и силою воли он заставил смириться своих противников.

Прибыв в Александрию и вступив на патриарший престол, Иоанн велел созвать к себе всех церковных экономов.

– Обойдите весь город и составьте перепись господам его! – приказал он последним.

– Кто эти господа, святейший? – недоумевая спросили патриарха церковные экономы.

– Кто они! Как же вы служители церкви, и этого не знаете! – укорил их Иоанн, – это те, которых называют убогими и нищими.

– Но почему же они господа города? – с изумлением снова спросил один из экономов.

Улыбнулся патриарх, услышав его вопрос.

– Потому что они могут принять весь город под вечный кров и даровать ему всякую помощь ко спасению! – объяснил он экономам.

Последние немедленно исполнили волю Иоанна. В городе оказалось семь с половиной тысяч больных – в больницах, в домах и на перекрестках улиц.

– Все они должны получать дневную милостыню из церковных имений, – распорядился патриарх.

Неохотно согласилось исполнить его приказание александрийское духовенство. Большинство из них владело богатством, нажитым поборами за места церковнослужителей.

– Раз человек сам по себе достоин диаконского или иерейского сана, он и будет в него посвящен без всякой уплаты за это, – решил твердо Иоанн и начал преследовать тех лиц из духовенства, которые брали за это деньги.

Опасаясь, чтобы служители не отказывали просящим, ищущим у него помощи, патриарх назначил два дня в неделю, в среду и пятницу, когда каждый мог смело идти к нему.

В эти дни патриарх сидел у церковных дверей с кружкой в руках. По обеим сторонам его стояли граждане города.

Иоанн терпеливо выслушивал каждую просьбу, примирял спорящих и защищал правых.

– Они утомляют тебя, святейший отец! – не раз повторяли Иоанну его приближенные.

– Нисколько. Если я имею всегда невозбранный вход к Господу Богу моему, беседую с Ним в молитве, прошу у Него чего желаю, то как не допускать к себе ближних моих, чтобы узнавать об их нуждах?

Когда никто не приходил к нему с просьбами, Иоанн становился грустным и нередко его видели даже плачущим.

– О чем скорбит, твое святейшество? – с участием спрашивали не раз его приближенные.

– Сегодня смиренный Иоанн ничего не приобрел, что он мог бы за грехи свои принести своему Создателю.

Ближний друг патриарха, епископ Софроний, утешал его в подобных случаях.

– Теперь-то ты и должен веселиться, нет просящих – значит, все овцы твоей паствы живут мирно, точно ангелы…

Один из церковных экономов явился как-то встревоженный к Иоанну.

– Святой отец, тебя обманывают, твоею добротою пользуется много недостойных! – сказал он патриарху.

С недоумевающим видом посмотрел Иоанн на говорившего.