Стройные миловидные продавщицы вместо замызганных халатов были облачены в бледно-розовые фирменные платьица. Впрочем, с такими фигурами им было бы более уместно рекламировать элитное белье, а не торговать смертельной угрозой для талии. Едва Игорь приближался к прилавку, улыбки девушек из профессиональных мигом превращались в очаровательно-жизнерадостные. Но очарование тут же портили отвисшие челюсти, лишь они замечали рядом Нюрку. Она была готова провалиться сквозь землю. Игоря же подобная реакция нимало не трогала. У кондитерского отдела он заговорщицки приобнял Нюрку за плечи и указал на выставленный в витрине шикарный торт:

– Настоятельно рекомендую. Девушка, будьте любезны! – Это уже относилось к очумевшей от удивления, как и все прежние, продавщице.

Нюрка поискала глазами ценник, но тот, как назло, слегка опрокинулся вперед. Собралась было наклониться, чтобы рассмотреть стоимость аппетитного чуда, но Игорь, улыбнувшись, удержал ее:

– Дорогая, и так могу сказать, это безе с арахисом. Вкус изумительный. Вот только, – окинул взглядом пакеты, которые гроздьями держал в обеих руках, – к машине отнести его придется тебе.

Игорь сложил покупки, включая коробку с тортом, на заднее сиденье, помог Нюрке устроиться на переднем и, подмигнув ей, повернул ключ зажигания:

– Ну вот, а ты переживала. Все ведь купили.

Несмело улыбнувшись, Нюрка отрицательно покачала головой.

– Как?! Мы что-то забыли? – Удивился Игорь.

– Давай заедем на рынок, – попросила Нюрка. – Здесь же ничего нет.

Игорь недоуменно оглянулся на пакеты.

– Да это же баловство сплошное! – Окончательно осмелела Нюрка. – Такими вкусностями только желудок портить. Для здоровья горячее полезно: супы разные, борщи…

Игорь захохотал:

– Ну, ты прямо слова бабы Кати повторяешь!

– А кто это?

– Баба Катя? – Переспросил, выезжая с автостоянки. – Одна очень занимательная старушка.

Если в «Елисейском» магазине себя неуютно чувствовала Нюрка, то на городской толкучке с гордым названием «Рынок» редким гостем, судя по всему, был Игорь. Но он и не думал смущаться или нервничать. Напротив, с живым интересом рассматривал зазывающих к себе торговцев и их товар, начиная от спичек, галантереи и заканчивая истерично визжащими от холода и непривычной обстановки поросятами. Оглянувшись, Игорь обнаружил исчезновение Нюрки. Принялся целеустремленно осматривать ряды в поисках ее сгорбленной фигуры. Пропажа была замечена рядом с дряхлой старухой, разложившей свой скудный товар прямо на постеленной на снег газете. Нюрка придерживала большой полиэтиленовый пакет. Бабка не без усилий готовилась пересыпать туда целое ведро картофеля.

– Зачем тебе столько? – Полюбопытствовал оказавшийся рядом Игорь.

– Милок, картошечка домашняя, со своего огородика, рассыпчатая! – Затараторила бабка, в глазах которой мелькнуло плохо скрываемое разочарование.

– Сколько? – Игорь жестом остановил достающую кошелек Нюрку и посмотрел на старуху.

– Двенадцать гривнев… За десять отдам! Дешевле нигде не найдете. – Невооруженным взглядом было видно, каких нервных усилий ей стоила эта уценка.

Нюрка, с жалостью глядя на до полусмерти замерзшую бабку, опять потянулась к кошельку.

– Анна, сейчас поссоримся, – строго предупредил Игорь, сжимая ее руку. Достал бумажник и подал бабке извлеченную оттуда двадцатку. – Сдачи не надо.

Старуха охнула, рассматривая купюру. Вместо боли в ее глазах теперь было изумление. Игорь наклонился, собираясь поднять пакет с картофелем.

– Нет! – Поспешно остановила его Нюрка. Собрала края пакета в пучок, рывком оторвала от земли и ловко прижала его к груди. – Нельзя так брать, ручки оторвутся, – пояснила Игорю.