Выбравшись из ванны, Нюрка насухо вытерлась полотенцем, надела халат и уж собралась привести в порядок косу, когда вспомнила о ее полном исчезновении. Но больше не было ни слез, ни сожаления: может, коса – это всего лишь копеечная плата за вход в новую жизнь? Ведь не валялась бы Нюрка носом в сугробе, Игорь не оказался бы в ее квартире. Не было бы этой ночи и надежды обрести счастье в маленьком пищащем комочке, который подрастет и однажды назовет ее нежным словом «МАМА».

Замочив простыню в тазу, Нюрка почувствовала настоящий приступ голода и направилась на кухню. Пока грелся чайник, открыла дверцу холодильника и в изумлении замерла: полки буквально ломились от ярких упаковок и свертков. Оказалось, что вчера на стол попала лишь незначительная часть принесенных Игорем деликатесов. Нюрка поколебалась, не зная, как относиться к подобной щедрости. Хотя, в конце концов, Игорь совсем не похож на мужчину, способного выгрести из холодильника недоеденные угощения. Наверняка для него это не потеря, зато Нюрка теперь на несколько дней избавлена от неприятной необходимости выходить в магазин. С чувством все растущей благодарности Нюрка соорудила себе пару бутербродов, налила большую чашку чаю и уселась за кухонный стол завтракать.

Нежный вкус ветчины и острый сыра вернули в памяти события прошлой ночи. Игорь… он необыкновенный, нежный, добрый… Если бы все могло быть по-другому… Но ни Игорь, ни она не виноваты, что они слишком разные. Нюрка вспомнила прикосновения его рук и почувствовала, как ее сердце снова превращается в пылающий уголек… Уж не угораздило ли ее влюбиться?! Нюрка не на шутку испугалась, но тут же решила, что в любом случае это ее проблемы и плохо от этого никому постороннему не будет. Она станет теперь жить будущей любовью к своему ребенку и памятью прошлой ночи.

Стряхнув с себя оцепенение, Нюрка взяла веник, кухонное полотенце и пошагала в зал – пора заняться уборкой. Настроение было настолько прекрасным, что она даже бубнила себе под нос мотивчик, в котором сам Валдис Пельш не узнал бы оригинала.

Нюрка составила стопкой забытые вчера пустые тарелки, потянулась к бокалам и вдруг застыла, выронив веник. На столе, прижатые ножкой одного из бокалов, лежали… доллары! Нюрка нерешительно ковырнула их пальцем, раздвигая веером: пять сотенных купюр… Ошалело опустилась на стул. Как он мог? Как он мог оставить ей деньги?! Нюрка всхлипнула и тут же себя одернула. Собственно говоря, что «как он мог»? Да при такой внешности Нюрку ни то что с пьяных глаз, под полным наркозом нельзя вообразить валютной проституткой! Следовательно, Игорь лишь еще раз проявил такт и благородство: поняв, что произошло, не стал плеваться и оскорблять в сущности ни в чем не повинную калеку, а просто откупился за якобы нанесенный моральный и физический ущерб… Подобное объяснение не заглушило полностью обиды и не принесло решения, что делать с деньгами. За что их брать, если Нюрке самой было… Она инстинктивно положила ладонь на свой живот…

Что делать? Не быть дурой! Ей эти деньги не нужны, но если все же судьба милостива и у нее будет ребенок? Разве она не имеет морального права потратить на него деньги отца? Пусть даже Игорь никогда не узнает, что его угораздило отцом сделаться.

Нюрка спрятала деньги в вазочку в самом дальнем углу серванта и продолжила уборку. Как ни старалась продлить «удовольствие», к семи вечера квартира сияла, постиранная простыня сушилась на веревке в ванной, а Нюрка маялась бездельем.

Взяла с полки купленный больше года назад женский роман. Дочитать его дальше тридцатой страницы Нюрке не удавалось, несмотря на шесть попыток. Она доходила до откровенной сцены чужой любви и каждый раз со слезами зависти откладывала книгу. Теперь, когда в ее жизни была такая же безумная ночь, можно было попытаться узнать, о чем автор расписывал на целых пятьсот страниц, если уже на тридцатой между главными героями царят полное взаимопонимание и любовь?