– Так это… вечер уже, – кивнул Лю Синь на заходящее солнце.

– Утро, вечер, велика ли разница? К чему мне это солнце? Когда проснулся – тогда и утро, – проворчал мужчина, разворачиваясь, чтобы снова зайти в дом.

– Простите, – поспешил остановить его Лю Синь, – вы не подскажете, что это за город?

– Город? – мужчина усмехнулся и окинул его странным взглядом. – Это деревня Цайцюнь. Добро пожаловать.

– Деревня… Цай… цюнь… – Лю Синь попятился и на одном шаге рухнул со ступеньки, во все глаза уставившись перед собой.

«Я попал в ту гребаную книгу…»

Деревня Цайцюнь упоминалась в книге как место, где некоторое время жил главный герой, воспитываясь старушкой, приютившей маленького сиротку в обмен на его помощь. Сама женщина уже не могла управляться со скудным хозяйством, потому и взяла к себе одиннадцатилетнего мальчишку, что скитался по деревне до тех пор, пока не упал, истощенный от голода. После пробуждения главный герой не помнил, откуда пришел и как попал в эту деревню, и стал просто жить и ухаживать за хозяйством в обмен на еду. Пока старушку не убили пришедшие поживиться разбойники из соседней деревни.

«Значит, Тан Цзэмин сейчас здесь? Или еще рано? А может, уже поздно?»

Не зная, в какое именно время он попал, Лю Синь судорожно раздумывал, и вдруг его осенило:

– Погодите-ка… А мне-то какое дело?

– Что ты там бормочешь? – нахмурившись, спросил мужчина.

– А… да так, ничего, – замахал Лю Синь руками, неловко улыбаясь.

– Голодный?

– А?

Незнакомец уже скрылся в доме, оставив дверь открытой.

Поднявшись с земли и отряхнув одежду, Лю Синь нерешительно перешагнул порог.

Ветхая лачуга была под стать этому месту: мебели почти не было – одна соломенная лежанка да стул, хоть и добротно сколоченный.

Оглянувшись, Лю Синь сделал несколько шагов, подходя к хозяину. Тот стоял к гостю спиной возле глиняной печи, выскребая что-то из котла.

– На, – протянул он парню миску, даже не оборачиваясь.

– Спасибо.

Взяв чашку обеими руками, Лю Синь осознал, насколько был голоден. В теле чувствовалась усталость, словно он не ел и не спал уже несколько дней.

Варевом оказалась каша, кое-где подгорелая, немного пресная, но выбирать не приходилось. Ничем не выказывая недовольства, Лю Синь съел все до последнего зернышка и учтиво поблагодарил мужчину, который странно поглядывал на него.

– Так откуда ты пришел? – вдруг спросил хозяин дома. Голос его был хриплым, словно прокуренным, а заспанные глаза щурились, с подозрением оглядывая незнакомца.

– Да я… с Юга. Мгм, – кашлянув, соврал Лю Синь.

– Откуда с Юга? – пытливо спросил мужчина.

– С города Цигуань. Это под столицей, – назвал Лю Синь первое пришедшее на ум название, которое вскользь упоминалось в книге.

– Хм… Цигуань славится своими тканями, так отчего же ты выглядишь как босяк? – почесал бороду хозяин. Всем своим видом он походил скорее на тюремщика, ведущего допрос. Того и гляди, пригрозит мечом, если не услышит ответа.

Не желая испытывать судьбу, Лю Синь продолжил изворачиваться:

– Сбежал от родни. Я незаконнорожденный, вот меня продать и хотели, – ответил он и с деланым интересом оглянулся по сторонам, чтобы скрыть неуверенность во взгляде. – Дяденька, а отчего же у вас мебели так мало? Вроде лес рядом.

– Никто не ходит в эти леса, – сурово оборвал тот.

– А поче…

– Будешь много болтать – отправишься спать под дождь. – Мужчина встал с пола и, оправив подол темного халата, вышел в другую комнату.

Шаг его был тяжелым и ровным. Он совсем не походил на деревенского жителя, всю жизнь посвятившего хозяйству. Широкоплечий, с прямой спиной и шеей; его почти черные глаза то и дело щурились, подмечая детали. Даже сквозь висящие пряди и короткую бороду можно было разглядеть красивое, волевое лицо. Длинные черные волосы доходили до середины спины; ничем не собранные, они безжизненно струились по крепким плечам.