Да и с Каринкой проблем как таковых не было. Она девочка смышленая, поэтому когда я извинилась, что вспылила при ней, не стала задавать лишних вопросов, а просто попросила больше не злиться ни на кого. Мне однозначно было стыдно перед крошкой за свое поведение, но я ей пообещала и теперь всеми силами постараюсь сдержать данное мной слово. Этим себя и успокаивала весь вечер.

Но больше всего Карина расстроилась, что просмотр мультфильма в кинотеатре отменился. Горько вздохнув, она отвернулась к окну и долго молча следила за дорогой. А мне было не просто не по себе, а невыносимо стыдно и перед Игорем, что свалилась со своими проблемами как снег на голову, и перед Кариной, которая молча сносила изменения в планах. Не знаю что лучше, когда дети капризничают и любыми путями пытаются отстоять свое или когда вот так изводят своим молчанием.

Правда, когда мы вернулись домой все внимание девочки было поглощено новыми для нее реалиями: во дворе все еще стояла машина скорой помощи, из которой, теперь уже на носилках, а не в инвалидной коляске, двое мужчин выуживали моего отца. Мы все трое, не отрываясь, следили за тем, как они аккуратно вносили тяжеленного мужчину в дом.

- Папа, а это что? – открыв рот от удивления, малышка не сводила взгляд с незнакомых людей, которые хозяйничали в ее доме.

- Не что, а кто! – мягко отозвался Игорь. – Это отец Юли, он болеет и пока не выздоровеет поживет с нами. Ты ведь не против?

Две пары глаз с надеждой уставились на задумчивое маленькое личико в ожидании того решения, которое примет девочка. Конечно же Игорь уже все решил за нее, но тем не менее, думаю ему бы очень не хотелось, чтобы Карина была против пребывания моего отца в их доме.

- И что, прям очень сильно болеет? – с сомнением произнесла девочка.

- Сильно… - с неподдельной грустью ответила я ей.

- Тогда, конечно! Будем его лечить. – обреченно вздохнула Карина и тут же добавила. – Ты не бойся, Юля, твой папа обязательно поправится!

- Я очень на это надеюсь… Спасибо! – голос срывается от накатившей волны благодарности, ведь этот ребенок, единственный, кто хоть как-то попытался проявить сочувствие и поддержать меня.

Девочка в ответ прикладывает пальчики к губам, а затем дует с ладошки – отправляет мне воздушный поцелуй. Какая же она чудесная! Золотая, такая жизнерадостная малышка!

И вот вроде складывается все как нужно: отец рядом, уход за ним теперь будет на должном уровне, с Кариной отношения налажены, но все равно чувство такое будто я сама того не ведая угодила в западню. Попалась в сети к большому мохнатому пауку, имя которому Лазарев Игорь.

Он вроде как спас меня и я, наверное, должна быть ему благодарна, но что-то мне подсказывает, что делает он все это не из благих намерений и обязательно настанет тот момент, когда этот холодный и черствый человек сполна спросит за свою помощь.

Я не слышала как он вошел в кухню, да и не видела его в отражении стекла, но каким-то внутренним чутьем ощутила что он рядом.

- Что ты здесь делаешь одна? – тихий голос, немного приправленный одному ему присущей хрипотцой, заставил сердце вновь заколотиться.

Не могу я сейчас расслабиться в его присутствии и больше наверное никогда не смогу. Как раньше уж точно.

- Пришла воды попить… Уже ухожу… - я отрываюсь от окна, подхожу к раковине и выливаю воду, к которой так и не притронулась и, отставив стакан в сторону, разворачиваюсь, чтобы отправится восвояси, но Игорь преграждает мне путь.

В нос ударяет его мужской терпкий запах, ровно такой, каким я его помню: по-хорошему сладковатый, но сдобренный освежающей ментоловой ноткой, такой родной и в то же время невероятно далекий. Мы стоим слишком близко друг к другу и эта близость заставляет замереть на месте. Двинуться боюсь, потому что вижу – не отпустит.