20. Глава 20

На обратной дороге Маша снова держит меня за руку и спрашивает о моих впечатлениях. И, кажется, Михаил прав, я сейчас сама как ребенок. Непосредственно делюсь впечатлениями с малышкой и даже не замечаю, как мы доходим до дома.

— Рыбаки! — зовёт нас тетя Валя. — Переодевайтесь и идите ко мне. Я суп с утра поставила, уже должен быть готов.

— У нее суп из печки, с утра… — делится Машка, но не может вспомнить, судя по всему, какое-то слова.

— Томит, — подсказывает Михаил.

Я примерно представляю, что это значит. Анька таким термином обозначает долгое приготовление на медленном огне. Но в печи… Да я вообще ничего из печи не пробовала, разве что пиццу. Только это явно другое.

Мне кажется, здесь впечатлений за пару дней я наберусь больше, чем за неделю с мамой в Турции. Вчера баня, шашлык, лавочка под цветущими деревьями. Сегодня рыбалка и томленый суп, а ещё даже полдня не прошло.

— Сейчас идём, тетя Валя, — кричит Машка. — Соня, — трясет меня за руку, — давай переодеваться.

Михаил что-то сегодня подозрительно молчалив. Или какую нехорошую думу думает, или не выспался, или… ещё что. Наш улов он перебрасывает в ведро побольше, доливает воды и тоже идёт к крыльцу. Это значит, что он не против обеда у соседки или что? Но молчание, как говорят, знак согласия.

Машка тащит сменную одежду в ту комнату, где я спала, с предложением переодеться вместе.

Да у меня такими предками спортивных костюмов не хватит! И зря я вообще брала джинсы — в них здесь будет не особо удобно. Теперь я понимаю фразы о том, что нужно свезти старые вещи на дачу. Так ещё мои одноклассницы когда-то говорили. Здесь действительно нужно что-то такое, что не жаль. Хотя мне и свой спортивный костюм не жаль. И даже маникюр, а я в грядках вообще не копалась. Даже не знаю, что и когда сажать, куда, как и прочие мелочи. Наверное, у меня даже укроп бы зачах.

— Соня, у тебя татушка? — удивляется Маша, когда я стягиваю свитшот, стоя к ней спиной. — Ты служила?

Не сразу понимаю смысл вопроса, а потом улыбаюсь. Интересно, откуда такая ассоциация?

— Девочки не служат, — говорю я, а потом думаю, что сама не права. — То есть они работают, точнее, служат, но не так, как мальчики.

— А у папы татушка вот тут, — пытается малышка дотянуться ладонью до своей лопатки и забавно вертится по кругу. — Там волк, по бокам крылья, как у ангела, а сверху такой… — опять что-то не может вспомнить.

— Парашют, — подсказывает из соседней комнаты Михаил, который тоже, видимо, пришел переодеться.

Вот пусть в кулинарии я полный ноль, хотя благодаря Аньке что-то да знаю, но с подобным описанием воображение сразу рисует эмблему воздушно-десантных войск специального назначения. Уж на память мне точно жаловаться грех, если в голове отложились даже кулинарные термины. А присяга дяди стала незабываемым событием для подростка. И как раз те самые войска, наша долгая поездка в часть, стояние под осенним промозглым дождем.

— А у Сони птичка почти… на попе! — радуется бесхитростно Машка, а я заливаюсь краской.

Она на пояснице!

Мне кажется или Михаил за тонкой стенкой тихо хмыкает?

И это не птичка, а феникс. Причем сделанный после моего развода, когда я решила возродиться из пепла, в одном из лучших салонов города по индивидуальному эскизу.

Быстро натягиваю на себя футболку, сверху накидываю теплый кардиган и спрашиваю у Маши:

— Ты готова или помочь?

— Я все, — гордо отвечает она и демонстрирует мне теплый костюм-тройку.

Малышка уже хочет открыть дверь в проходную комнату, когда я ее останавливаю. Михаил пусть и затих, но вроде тоже должен переодеться, а мало ли мы застанем его в… хм, неподобающем виде. Ладно я-то… Голых мужчин, что ли, не видела? Но Машке рано, хоть это и ее отец.