— Тебя куда? — спрашивает он, открывая навигатор на дисплее авто.

Теряюсь, рапортуюсь, снова беру себя в руки.

— В центре где-нибудь высади, — говорю, уходя от взгляда.

— Маша, адрес говори, — отбивает тоном, не требующим возражений.

Я точно знаю, что если скажу ему свой адрес в Подмосковье, он отвезет туда. Амир из тех, кто все равно сделает, что бы ему ни стоило. Но я не скажу, не такая дура. Нам и так в целях конспирации пришлось экстренно продавать недорогую маленькую квартирку и переезжать в другой конец области, чтобы замести следы…

Поэтому смело говорю адрес Лизки в центре Москвы. В отличие от меня, она более умная и практичная, потому уже второй год живет на Таганке в красивом новом жилкомплексе в квартире, которую ей снимает ее… любовник? Меценат? Спонсор?

Не знаю, как правильнее назвать ее отношения с мужчиной, который ей не принадлежит и ничего большего не обещал. Те самые отношения, которые могли быть у меня с мужчиной, который сейчас везет меня из своего родового поместья. Вот только, в отличие от меня, подруга и не ждет от него этого самого «ничего большего».

— Прости за сегодняшнюю сцену. Эльмира иногда бывает невыносимой, — вздыхает он.

— Я не знаю, о чем вы, — говорю, так и не оторвав взгляда от фар собирающихся в небольшой затор на светофоре машин. Они складываются в моих глазах в расплывчатую картину, обжигают роговицу, но я продолжаю смотреть, чтобы не выдать волнения, которое в буквальном смысле пульсирует во всем моем теле.

Амир оставляет мои слова без реакции.

Какое-то время мы едем молча. Ему пару раз поступает звонок на селектор, но он его вырубает. Не знаю, может, не хочет говорить при мне, а может, просто не хочет…

— Как ты жила все это время? — спрашивает меня внезапно, захватывая врасплох.

Облизываю губы в нервном непроизвольном жесте. Какой идиотской идеей все-таки было сесть к нему в машину. Впереди небольшая авария, о чём бесстрастно сообщает навигатор, значит, ехать нам придется дольше, чем я могла предположить…

— Нормально, — выдыхаю.

— Отношения? —снова лаконичный вопрос после небольшой паузы.

Я собираю все силы в кулак. Нет, он не проймет меня на откровенность. Откровенность в моем случае будет смертельна… Нахожу в себе силы поднять на него глаза и даже начать блефовать.

— Все как у всех, Амир Ильдарович. Искала счастья, строила любовь…

Он переводит глаза на меня. Смотрит внимательно. Его взгляд темнеет, Становится более острым что ли, колючим. Пытливым.

— И что, получилось?

— Что? — не понимаю его.

— Получилось построить? Любовь…

Выдыхаю, не разрывая зрительного контакта.

— В каком-то смысле да, — говорю это, специально не отводя от него глаза. Пусть верит. Ведь я говорю правду. Я люблю свою дочь, а это значит, что любовь-таки построила. А остальное — это блеф… Обесцененное, как он сам когда-то сказал…

Мы смотрим друг на друга. Изучаем.

Я догадываюсь, о чем он думает. Когда мы расставались, когда я поставила жирную точку, я говорила ему о том, что не просто ухожу, а ухожу к другому.

— Денис давно за мной ухаживает, Амир. Он уехал на годовую стажировку после первого курса и все это время не оставлял попыток поддерживать со мной связь. А теперь вернулся, и я поняла, что хочу принять его ухаживания.

Помню, как он смотрел на меня. Почти так же колюче, как сейчас, но эти иголки острее, болезненнее. Они дерут до крови. Или просто мое сердце тогда так сильно и без того было изранено, что все заливало кровью. Затягивается сигаретой сильно.

— Уверена? Это твое последнее слово? Он не даст тебе того, что дам я, Маша- малыш… —не улыбается, но и не давит. Просто печально смотрит. Пронзительно. Невыносимо.