Амир улыбнулся.

— Впечатляет. И как же развивать этот навык?

— Удивитесь, но речь о простых малышковых играх. Та же пирамидка из нашего детства или мозаика — прекрасный пример того, как можно играючи это делать. За неделю я собрала весь необходимый минимум пособий и игр. Благо что рынок сейчас изобилует товарами на любой вкус и сорт.

— Покажешь мне, как следует играть? Хотел сказать, покажете… Хочу качественно проводить время с ребенком.

— Да, конечно, — тушуюсь я.

Амир кивает.

— Через сколько ваше занятие? Если не против, я присоединюсь.

— Тогда буду ждать вас к часу в комнате Артурчика.

Встаю и сразу направляюсь на выход.

— Мария Павловна, — окликает меня в дверях Амир, — спасибо тебе!

Его слова искренние. Я знаю, за своего ребенка он сердце вырвет…

10. Глава 9

Глава 9

Вроде бы все устаканилось. Настолько, насколько могло устаканиться. Как специалист я уже была готова вынести свой вердикт, вот только тормозила с его обнародованием…

Удивительно устроена эта жизнь. Со стороны могло показаться, что Артур — любимый ребенок, родившийся, как говорят, с серебряной ложкой во рту, вот только по факту мне было жаль мальчика. Искренне жаль. Это было чудовищно, алогично, непонятно, но… Эльмире было совершенно наплевать на своего сына. Она уделяла ему ровно столько времени, сколько требовал протокол. Да, исправно заходила осведомиться, как малыш, стоило ей вернуться из города домой, целовала его по утрам, покупала бессмысленные дорогие подарки, продолжая захламлять и без того заставленную комнату… Но вот спроси её что-то частное про ее мальчика — она бы не ответила… Какая игрушка у него любимая, как он реагирует на стишки и песенки, какую кофточку не любит надевать. Артур не был недоразвитым и уж тем более ненормальным. Я бы даже сказала, он опережал многих детей по уровню интеллекта — то, как прекрасно он справлялся с играми-заданиями, которые многие и постарше не могли осилить, говорило о хорошем умственном потенциале. А то, что первые слова пока не давались, было не более чем данностью. Многие дети вообще начинают говорить к трем годам. И ничего в этом странного нет. Просто для обитателей этого поместья всё должно было быть с картинки — что дом, что брендовая вещь, что чистота бриллианта на пальце, что ребенок…

Я привязалась к малышу. Корила себя за это, потому что обещала внутреннему «я» раз сто, что это неуместно в нашем случае, но привязалась. Артур не был похож на Амира, как… как моя Алиса, но я все равно то и дело ловила их сходство — в остроте взгляда, в повороте головы, в движении ручек. Удивительное дело, генетика — насколько сильно, насколько неотвратимо мы перенимаем те или иные черты наших родных. Без детей мы никто. Они наше продолжение. Они наша истинная память. Память о нас — о том, кого мы любили и кого выбирали… Они в сухом остатке и есть наша жизнь…

Амира почти никогда нет дома, и, с одной стороны, это не могло не радовать меня в силу наших личных моментов. Но с другой, сын сильно к нему тянулся и чувствовал от него теплоту и отдачу, а потому скучал. За те три недели, что я провела в доме у Каримовых, он, к большому сожалению, почти не виделся с малышом, да и если виделся, то тоже дежурно… Это не могло не ставить меня в замешательство. Ведь в самом начале я отчетливо увидела связь, существующую между ними двумя. Такое не формируется просто так. Значит, они раньше проводили много времени вместе. Так в чем же дело?

Думала об этом невольно и снова и снова прокручивала в голове тот самый первый раз, когда он пришел к нам на занятие…

Каримов постучался в детскую к Артуру аккурат в обозначенное мною время. Мы как раз сидели с малышом у столика. Я присела прямо на пол, поджав ноги под себя. Такой контакт с ребенком самый эффективный. Взрослым вообще не мешало бы почаще стараться смотреть на мир с высоты роста детей. Возможно, тогда бы их поведение было менее категоричным и нечутким…