– Урусы всегда были исправными данниками с тех пор, как мой дед пленил отца нынешнего великого князя. Нам незачем выражать своё недовольство государю, который все эти годы был добрым соседом и исправно платил долги отца. К тому же товары, которые привозят урусы, пользуются большим спросом на наших базарах и ярмарках.

– Всё это так, мой дорогой брат, – осторожно вступил в разговор солтан Ибрагим. – Но великий князь Иван с каждым годом становится всё опасней. Он расширяет свои границы, копит силу. Вам известно, что недавно он присоединил к своим землям богатый удел одного из князей[46], а год назад ходил в Югорские Земли и брал с них дань. Не кажется ли вам, мой хан, что великий князь подбирается к нашим границам с юга?

– Каждый волен расширять свои владения. В наших интересах не допустить, чтобы урусы затронули земли правоверных мусульман, что касается земель неверных, я не вижу причин опасаться.

Халиль перевёл взгляд с брата на жену, молчавшую всё это время.

– Что скажете вы, ханум?

– Я согласна с вами, повелитель, очень мудро не нарушать добрососедских отношений, к тому же процветание торговли только прибавляет богатства нашему государству. – Нурсолтан на секунду осеклась, поймав насмешливый взгляд солтана Ибрагима, но нашла в себе силы, не меняя голоса продолжить свою речь. – Вам следует, мой господин, выслушать бакши Танатара. Он много раз бывал послом в русской столице Москве и не один раз видел князя Ивана.

Как только почтенный бакши вступил в разговор, Нурсолтан позволила своим мыслям отвлечься от всего происходящего в приёмной. Она не беспокоилась за речь бакши Танатара, давний друг бека Шептяка полностью поддерживал мирные отношения с урусами, беспокоил её только солтан Ибрагим. Он напоминал ей молодого коршуна, высматривающего добычу. За час до заседания он отыскал Нурсолтан в Тронном зале, где она следила за приготовлениями к приёму русских послов. Ибрагим вошёл в зал в тот момент, когда она отдавала распоряжение управителю дворца поразить послов необыкновенной роскошью. Нурсолтан услышала смех за спиной и резко обернулась, едва не натолкнувшись на солтана.

– Моя ханум, я вижу, вы желаете ослепить неверных блеском золота и драгоценных камней. Вы желаете показать, как велик и могуществен новый хан, но забываете и о другой стороне!

– О какой же? – сухо спросила она, стараясь не показывать перед Ибрагимом замешательства, которое она всегда испытывала в его присутствии.

– Урусы, увидев, какие богатства таит дворец повелителя, могут пожелать захватить его!

– Что за странные выдумки приходят вам на ум, солтан? С урусами заключён мир, который длится больше двадцати лет, и вам это известно.

Нурсолтан, стремясь избежать неприятного для неё общества, шагнула к дверям, ведущим на женскую половину, но могучая фигура солтана перегородила ей путь.

– Ханум, я не окончил наш разговор.

Удивлённая его дерзостью, она, резко вскинула голову, зазвенев золотыми монетками, украшавшими высокий калфак.

– Что вы от меня хотите, Ибрагим?

– Пытаюсь убедить вас, прекрасная пери, что на завтрашнем приёме повелитель должен показать урусам мощь и силу своего ханства. Он должен указать, что великий князь Иван является всего лишь данником Казани и не может просить ни о каких милостях у нашего хана. И я прошу вас внушить всё это Халилю, ведь только этим вы и занимаетесь, сладкоречивая ханум, что диктуете моему братцу, как править государством!