Началась череда его больших назначений в гидростроительстве. Но долго задерживаться на одной стройке не получалось. Только наладит Калижнюк дело, сколотит коллектив, приходит приказ о его переводе в другое место, где всё нужно начинать с нуля. Зная об этом, Семён Константинович всегда держал наготове тревожный чемоданчик, не обременял себя лишними вещами. Длинное кожаное пальто и сапоги были главным его достоянием. В таком виде он явился на приём к Сталину в 1951 году. В ту пору Калижнюк был директором Иркутской ГЭС и прилетел в Москву на личном самолёте ЛИ-2. Вместе с ним в кабинет Сталина были приглашены ещё несколько инженеров-гидростроителей, вид у которых был не лучше. Придирчиво оглядев вошедших, Сталин спросил Берию:

– Лаврентий, что у нас начальники ведущих строек мало получают?

– Три тысячи рублей, Иосиф Виссарионович.

– Я присваиваю каждому из них звание генерал-директора третьего ранга и назначаю персональный оклад в шесть тысяч рублей. Каждый из них получает новое назначение. Калижнюк поедет на строительство Каракумского канала в Туркмению.

Но и эту стройку Семёну Константиновичу не дали завершить. После введения в строй первой очереди Каракумского канала, в начале 1961 года Калижнюк отправился в Таджикистан на строительство Нурекской ГЭС. Советский Союз заявил, что в Пулисангинском ущелье будет возводиться плотина высотой в триста метров из материалов, имеющихся в районе Нурека и близлежащего месторождения – сая Саверфоб.

Стройка на Вахше привлекала внимание зарубежной прессы дерзостью и решимостью советских инженеров. В реализацию их замысла никто не верил. Зарубежные гидротехники высказывали самые мрачные прогнозы. Говорили о том, что земляные плотины и дамбы строились по всему миру с незапамятных времён, но высота их редко переваливала за сто метров. Гигантами считались плотина Макио в Японии высотой в сто шесть метров, плотина Сер-Понсон во Франции высотой в сто тридцать метров, а самой высокой называли плотину Орвилл в США, которая поднялась на отметку двести двадцать четыре метра. СССР решил установить новый мировой рекорд. Неслыханная дерзость. В зарубежной прессе началась шумиха. Американский инженер Людвелл Гордон заявил:

– Я видел золотоискателей Калифорнии. Я беседовал с Гербертом Уэльсом – увлекательнейшим романтиком своего времени. У них, друзья мои, смелые мысли. Но то, что задумано вами на Вахше – на целую голову выше этого! Я утверждаю, человечество не знало работ в подобных условиях. Простите, но мне кажется это неосуществимо.

Прогноз Гордона не оправдался. Советский народ взялся за гигантскую стройку. А начал её Калижнюк. Наблюдая за тем, как Вахш, зажатый в узкое ущелье, гремит и пенится, Семён Константинович не раз повторял:

– Проложить тропу для тех, кто идёт следом, вот в чём заключается для меня главная романтика. Потенциальная энергия Вахша больше Волги. Река не должна попусту растрачивать свои силы. С её помощью мы преобразим эту землю. Вахшская долина станет одним из красивейших мест. Нуреку быть! Верю, что его назовут «Жемчужиной Таджикистана».

Ванины родители и все строители Нурекской ГЭС не сомневались в этих словах. Для них Нурек с самого первого дня был настоящей жемчужиной.

Видя неподдельный интерес сына ко всему, что происходит вокруг, Николай Сергеевич Спиридонов постоянно рассказывал Ване об этапах строительства.

– Нашу стройку называют колоссальной, уникальной, грандиозной. Но это не просто знак отличия, а ещё и величайшая ответственность. Понимаешь, сынок, мы здесь в Нуреке не можем пользоваться готовыми решениями, потому что они сюда не подходят. Мы всё начинаем с нуля.