– Уходим, – понял его состояние Ром.

– Подожди, – заупрямившись, шепнул Жимми.

Он знал, что никто их здесь не услышит, но давивший на плечи низкий потолок, таинственная аура, бледный, разливавшийся, словно загадочная дымка, свет требовали говорить только шёпотом.

– Вернёмся к входу.

От рядов стеллажей уходил вниз тёмный тоннель с выбитыми в грунте ступенями. Его Жимми заметил ещё в прошлый раз. «В репозитарии как минимум два уровня» – отложилось в памяти. И на месте наставников именно на нижнем он бы прятал самое важное.

– Иди вперёд, – не теряя времени, Жимми подтащил Рома к тоннелю, и, вспомнив, что фонарь Сига всё ещё у него, втолкнул в темноту.

В отличие от верхнего уровня, выложенного белыми, отражающими свет полимерными панелями, нижний казался узкой чёрной норой с торчащими из стен камнями подземных пород. У Жимми возникло твёрдое убеждение, что строили уровни в разное время. Сейчас никто не стал бы рубить ступени, а сделал наклон с удобной шершавой поверхностью. Так было во всех модулях, и это казалось само собой разумеющимся. Спускаясь, Ром светил на сужающиеся стены тоннеля, двигаясь боком и опасаясь задеть их плечом. Он ушёл уже далеко, когда идущий позади Жимми услышал его радостный крик:

– Здесь обвал! Дальше пути нет. Теперь ты видишь, что тут больше делать нечего. Двигай назад, а то вдвоём нам здесь не разойтись.

Жимми не тронулся с места, затем, отобрав у Рома фонарь, осветил перегородившую проход каменную насыпь. Она наглухо перекрывала тоннель, оставив под потолком лишь узкую тёмную щель.

– Неудивительно, что стены обвалились, – не в силах скрыть облегчения, Ром осторожно погладил острый выступ. – Ничто их не подпирает, а сверху давит уйма грунта. Жимми, у нас мало времени, пора возвращаться.

– Его обвалили.

– О чём ты говоришь?

– Тоннель обвалили, чтобы перекрыть проход, – Жимми навёл луч на выбитые в стенах уступы, явно сделанные твёрдым и острым инструментом. – Возможно, буром.

– И что это меняет? Дальше пути нет. Жимми, мы сделали всё, что могли. Если хочешь, давай вернёмся наверх и взглянем на женскую летопись, чтобы уж точно больше ничего тебя сюда не тянуло. Да… я тут подумал и понял, что я тоже не прочь узнать, кто моя мать. Совсем немного времени на летопись – и уходим. Мы и так задержались слишком долго.

Жимми прошёлся лучом по выбоинам, затем взобрался по насыпи под потолок и посветил в щель. Узкая, но пролезть можно. Просунув в щель голову, он увидел, что с той стороны, за насыпью, тоннель продолжался, плавно загибаясь в сторону. Спустившись вниз, он подтолкнул Рома к завалу. Он мог бы оставить Рома ждать с этой стороны, но боялся, что тот сбежит.

– Давай вперёд!

– Да ты сумасшедший! – попятился Ром. – Я туда не пролезу!

– Пролезешь. Я за тобой.

– Нет, нет, нет! Мы и так зашли слишком далеко. Если тоннель и вправду обвалили, значит, тому есть причина, и нечего там делать. Здесь наверняка опасно. Наставники не стали бы это делать просто так.

– Времени действительно мало, – задумчиво прикусил палец Жимми. – Лезь, я тебе помогу.

– Ты не заставишь меня это сделать!

Ром попытался выскользнуть, протиснувшись вдоль стены, но Жимми резко ткнул его кулаком в бок.

– Взбирайся и не заставляй меня повторять ещё раз!

Вернув Рома в привычное послушное состояние, Жимми помог ему вскарабкаться, осветил щель, а когда Ром в ней исчез, полез сам. Тоннель по другую сторону насыпи закончился сразу за поворотом, превратившись в пещеру с нависающим сводом и стенами, выложенными плохо подогнанными друг к другу камнями. Толстый слой песчаной пыли, скопившейся ещё со времён обвала, плотной вуалью покрывал беспорядочно сваленные ящики. В отличие от верхнего яруса, где царил идеальный порядок, здесь не было стеллажей, и металлические короба громоздились друг на друга, лежали на боку, вверх дном, многие были открыты и перевёрнуты. Жимми водил по ящикам лучом фонаря, пытаясь хотя бы приблизительно подсчитать их количество. Три-четыре десятка? Нет, пожалуй, больше. Дальней стены пещеры не было видно из-за нагромождения сваленных в кучу квадратных и прямоугольных коробок. Он навёл луч на вспотевший лоб Рома, и на стене тут же возник тёмный вытянутый силуэт, словно их в пещере стало трое.