– Хорошо, будь рядом, – шепнул он, взобравшись на камень, и указал вдоль сломленной ветки тавои. – Носитель был там!

– Кажется, – неуверенно оглянулась Ушу.

– Ты сидела вот так, – Аяк вспомнил, как направлял её взгляд на ствол, сплошь усыпанный древесными паразитами. Хотел, чтобы Ушу сразу же их заметила и почувствовала уверенность в собственных силах. – Я был рядом.

Он не имеет право на распыляющийся веером поисковый луч. Иначе его противник вновь ударит первым. Аяк должен сразу же, без подготовки, нанести точный удар. За ним остался долг, и он готовился вернуть его с лихвой. Он ещё раз проверил направление и закрыл глаза. Пронзить видением ближние деревья для него уже не составляло труда, заглянуть в лес за тридцать шагов оказалось сложнее, но и здесь он справился. Он торопился и потерял всего лишь мгновение, чтобы нащупать гряду и мысленно потрогать камни. Аяк сжался, ожидая ответного удара, но его не последовало.

– Ушёл! – он громко выдохнул, не зная, радоваться или огорчаться.

– Глупо было предполагать, что он будет нас ждать, – пожала плечами Ушу.

Но Аяк так быстро сдаваться не собирался.

– Идём, я узнаю его по следам!

Он вскочил и, не обращая внимания на отставшую Ушу, бросился напролом, разрывая руками спутавшиеся листья. Проще простого узнать носителя по его следам. Тяжёлый будвизер оставляет продавленные вмятины с тонкими царапинами от прижатых к ногам ножей. Сатан перед прыжком обязательно вонзает в землю когти и легко определяется по трём глубоким отверстиям. Триэктор оставит след-борозду от шипастого хвоста. Аяк знал следы всех семи носителей. Он читал их на утопающих в тумане тропах и рыхлой подстилке из опавших листьев и коры. Мог определить носителя по небольшой части следа или по тому, как тот пробирался сквозь заросли тавои. Всё, что ему было нужно, – свежий след!

Вырвавшись из леса на поляну, заросшую редкими деревьями, Аяк увидел каменную гряду и, подбежав к ней, не останавливаясь перемахнул через камни. Он был готов увидеть всё что угодно, но только не отсутствие этого «чего угодно». Тот, кто здесь прятался, не оставил никаких следов. Аяк упал на колени, разгребая каменную крошку и превратившийся в труху мох. Найти бы хоть крохотную зацепку. Лёгкую царапину на земле или оставленные выделения на листьях…

– Кто это был? – появилась рядом Ушу.

– Кто бы он ни был, он замёл следы, – ответил, не поднимая головы, Аяк.

Он распластался на земле, почти уткнувшись в неё носом, отчего казалось, что он пытается определить оставившего следы по запаху.

– Носитель замёл следы?

Такой вывод даже Ушу показался немыслимым.

– Все до одного.

Она подумала и уверенно заявила:

– Если мы об этом расскажем, нас высмеют.

Это было самое страшное, что могло с ними произойти. Их высмеют как особей, вместо разума наделённых беспочвенной фантазией. Особей, способных лишь выдумывать глупости, вместо того, чтобы вырабатывать правильный взгляд на окружающий мир. Этот мир опасен, и если ты его видишь не таким, как он есть, – он тебя погубит!

– Мы никому не расскажем, – уверенно заявил Аяк. – Ты слышала меня, Ушу?

– Никому, – послушно повторила она.

Голубое солнце поднялось в зенит и просвечивало сквозь непроницаемое небо тусклым мерцающим диском. К нему потянулись листья тавои, выделяя сквозь поры невесомую красную дымку. Лёгкий алый туман опускался вниз и тянулся по тропам, расползаясь меж торчавших из земли корней и обсыпавшейся чёрной коры, от времени превратившейся в труху. Скоро туман станет плотным и ласково тёплым. Он укроет лес до самых вершин и будет прятать его до восхода красного солнца. Ушу посмотрела на свои скрывшиеся в тонком слое тумана ноги, затем подняла правую ступню, словно желая убедиться, что она всё ещё на месте, и побрела вдоль тропы в противоположную от Инкубатора сторону.