– Чисто, – ожила рация голосом Равилье.

– Через сколько будет спецназ? – негромко спросил Ли.

– Шестьдесят секунд, – снова ожила рация. – Когда прекратили стрелять?

– Минут пять назад.

На данный момент было известно только то, что выстрелы начались на третьем этаже в помещении, где сидел выпускной класс. Тридцать человек и учитель. Андреас удержался от того, чтобы провести рукой по лбу, на котором выступила испарина. Этот город повидал всякое, но подобного он не видел никогда. Да и целый мир пока еще не знал случаев, чтобы школьник приходил в свой собственный класс и открывал огонь. Это можно было объяснить, если такое совершил бы прошедший через огонь солдат. Но мальчик?

– Тихо, – снова прорвал тишину Равилье. – Заходить?

– Подожди спецназ, – отозвался Андреас.

Обычное здание гимназии бежевого цвета на фоне грозового неба казалось бессмысленно-серым. Темные окна, в которых не виднелись лица людей. Кое-где включен свет. В кабинете, где оккупировался стрелок, светло. Но ничего не видно за плотно задернутыми шторами. Ни теней, ни движения. Только багровые пятна на ткани, зловеще темнели.

– Томми, я хочу с тобой поговорить.

Себастьян Хоул замер в нескольких шагах от Ли. Он держал в руках рупор. Андреас развернулся к нему, вздрогнув от неожиданности. Психиатр кутался в плащ, он выглядел маленьким и одновременно всесильным. Стальная выдержка в светлых глазах, упрямо напряженные губы. От него буквально веяло уверенностью.

– Я знаю, что тебе страшно и одиноко. Обещаю, тебя никто не тронет. Меня зовут Себастьян Хоул, я хочу с тобой поговорить.

Тишина.

– Мне двадцать девять лет, когда-то я учился в этой гимназии. Я медиатор. Медиатор – это такой человек, который может понять того, кто оказался в твоей ситуации.

Тишина. Толпы учеников и учителей, оттесненные за полицейские ограждения, подтянулись поближе к Хоулу, чтобы лучше видеть. Слышно было отлично везде. Врач говорил будто бы негромко и вместе с тем отчетливо. Его голос распадался под шум дождя, но до адресата должен был дойти.

– Подойди к окну. Здесь нет снайперов и никто не сможет причинить тебе вред.

– Что он с ним сюсюкается? Это монстр, – прошептала Сандра Андерсон Ли на ухо.

Капитан скосил на нее глаза.

– Монстр или нет, покажет экспертиза, – беззвучно ответил он. – Хоул психиатр. Он лучше нас разбирается в том, что могло заставить обычного школьника взять в школу оружие. Что говорят свидетели?

– Все было как обычно до тех пор, пока на четвертом уроке не послышались звуки выстрелов. И крики. 307 кабинет, третий этаж. Там сидит выпускной класс физико-математического уклона.

– Как установили личность стрелка?

– За несколько минут до начала стрельбы ученица третьего класса, Амелия Стик, видела Томаса Уилсона стоящим перед кабинетом. Он сжимал что-то в пиджаке, а потом достал оружие – она не поняла какое. Она ходила в туалет и опоздала на урок. Увидев оружие, спряталась. А потом спустилась по пожарной лестнице.

– Где она?

– С учительницей. Ждет родителей.

– Что еще она рассказала?

– Девочке девять. Она в шоке и больше ничего сказать не смогла.

– Скорую вызвали?

– К нам едет три бригады.

Хорошо.

– А откуда Амелия знает стрелка?

– Они соседи. По классам и домам.

– Матери стрелка позвонили?

– И ей, и отчиму. Мать в реанимации – забрали вчера ночью, терминальная стадия рака легких. Отчим в запое, его не нашли.

Грудь сдавило.

– Томми, – мягким голосом продолжил доктор Хоул. – Ты сделал все, что хотел? Ты можешь выйти и поговорить со мной? Я помогу.

– Мне никто не поможет! – донесся из школы приглушенный вопль. Мальчик явно стоял у дальней стены, к окну не подходил. – Уйдите все отсюда! Я хочу побыть один!