– И любил он маму?

– Я подозреваю, что да. Но жил, кажется, со всеми.

– Вера, и какое отношение он имел к Ордену Евы?

Она отложила недоеденный сэндвич:

– Мне тоже это интересно. Одно могу сказать: лучше не вспоминать при нем даже о Библии.

– Вот эти методики, при помощи которых люди забывают какой-то период времени…

– Он придет, спроси. Я тоже с удовольствием послушаю.

Мы успели перекусить, обсудить несколько загадочных смертей в Эдинбурге – две из них, несмотря на сильное сходство с заказным убийством, я тут же отвергла, они были явно посторонние, – политику руководства и даже прикинули, кто из коллег Веры может оказаться предателем.

Я ухитрилась ни разу не намекнуть на факты, о которых поведала Нина. Это мой козырь, мой большой секрет. Опять же, что знают двое, знает и свинья. Не хочешь, чтобы обставили на повороте – молчи о том, насколько мощный у тебя двигатель и хороша подвеска.

А потом Кер привел мистера Лоренса Хикати, и я потеряла дар речи.

Лоренс Хикати был самым некрасивым и самым низкорослым человеком, какого я только видела в своей жизни.

Он был чуть выше моего плеча, с морщинистым лицом, плешивый, с масляно-карими глазами навыкате, толстыми губами, без шеи, с круглым туловищем паука, большим животом и тоненькими ножками коленками внутрь. Я бы сказала, что он индус, но я никогда не видела плешивых индусов. Я бы сказала, что он семит, но у семитов не бывает такой феноменальной, обратно-яйцевидной формы черепа и такой темной кожи. Эта ошибка природы выглядела старше своей матери и к тому же деликатно подворачивала шестой палец на левой руке. Ну чтоб не шокировать окружающих.

Конечно, я сразу поняла, что он гений.

Он просеменил по комнате, бросив косой раздевающий взгляд на Веру Харрис – и железная Вера аж зарделась, потупила глазки как девочка! – и подошел ко мне.

– Майор Берг? – спросил он очень деловито, и даже масляный блеск его глаз пропал. Он протянул мне правую руку, и я обратила внимание на небольшой шрам: значит, у него обе руки были шестипалые, но на одной он лишний палец удалил. – Капитан медицинской службы Хикати, откомандирован в ваше распоряжение.

Ого. Даже так. Я ответила на рукопожатие, показала ему на свободный стул:

– Прошу вас. Убедитесь в моих полномочиях, – я протянула левую руку.

– В этом нет необходимости. Я получил приказ буквально через пять минут после нашего с вами разговора. Хотя, пожалуй, вам стоит убедиться, что я тот, за кого себя выдаю.

Кажется, он решил, что для меня это испытание – коснуться запястья его левой руки, с раскрытой ладонью и шестью растопыренными пальцами. Я получила на чип пакет, внимательно просмотрела – да, все прекрасно. Действительно, направлен ко мне консультантом в связи с проводимой мною подготовительной работой по встрече иностранной делегации. Приказ подписан министром Колином Ронту.

– Капитан Хикати, мы здесь без чинов.

– Как скажете, мисс Берг. Лишь бы всем было комфортно. – Он посмотрел на Веру Харрис.

– Часть помощников я вправе выбирать сама, – пояснила я, верно истолковав его взгляд, мол, что здесь делает федеральный агент? – Что ж, раз зашла речь о комфорте… Мистер Хикати, почему вы удалили лишний палец только на одной руке?

– Потому что три года назад я прищемил его дверью. И раздробил. Можно было срастить, но я решил, что это повод от него избавиться. Он мне к тому моменту уже порядком надоел, как бородавка на причинном месте. Не хватило смелости отчекрыжить сразу оба, почему-то думалось, что меня как-то изменит нормальное число пальцев на руках, опять же, это хоть неправильная, но моя часть, жалко же просто взять и отрезать ее. А если мне не понравится? Поэтому я ограничился только одним. Мол, если все будет хорошо, то и второй отхвачу. Впоследствии я здорово пожалел о своем малодушии. Потому что мне понравилось без пальца, но совершенно не понравился наркоз. У меня непереносимость на средства для локальной анестезии, а насчет общего я не знал, поэтому мне дали его. Я чуть не помер, – он картинно пофыркал и пожал плечами. – Так и хожу теперь. Я вам честно скажу: каких-то особенных проблем с шестью пальцами нет, но наш мозг заточен все-таки под пять. И что делать с шестым, мозг представляет очень плохо. Я, например, использую лишний мизинец как предмет на случай, если мне потребуется совершить невротическое движение. Встречный вопрос, мисс Берг: вам не страшно ввязываться в этакую переделку?