– Нет, этот трюк не проходит, можно завалить задание. Сделаем по-другому: я влезу в какую-нибудь стеклянную банку. Меня видно не будет, мы с Родионом проверяли. Посудина просто потеряет прозрачность, станет матовой. Вы поставите её на стол. Находясь внутри, я смогу общаться с Виолеттой, наблюдать всё, что происходит вокруг, а меня никто заметит! Ловко придумано?
– Я категорически против! – взорвалась Розалинда и даже стукнула маленьким кулачком по столу. – Если кто и пойдёт на эту необдуманную встречу, то только не ты!
На призрака было больно смотреть, он чуть не плакал.
– Как же так! Ведь я всё это придумал и организовал! Несправедливо!
Но хозяйка была непреклонна. Пришлось вмешаться господину Наггитсу:
– Розалинда, ты не права! У нас больше нет никаких зацепок! Вполне вероятно, что эта Виолетта без него и вовсе не захочет с нами разговаривать! Нужно рискнуть!
– Я согласен с Антуаном. – Леонид Яковлевич, вошедший в комнату за несколько секунд до начала разговора между призраком и Виолеттой, опустил ладонь на руку своей подруги и соратницы. – Успокойся, Розалинда, лорд ведь не глупец, чтобы провалить нашу операцию. Он уже не раз доказывал, что на него можно положиться. А насчет кафе – я знаю одно очень приятное место, возле Большого Театра. Там такая выпечка!
Старушка ещё немного посопротивлялась, но в конце концов согласилась.
– Но никаких сюрпризов! Умоляю тебя! Сиди и не высовывайся из банки! Не хватало нам только сенсации с привидениями в центре Москвы!
Лорд клятвенно обещал вести себя хорошо. На том и порешили. До самой ночи разрабатывали план действий, обсуждали каждую мелочь. Спать легли поздно.
Глава 6
Утром двадцать седьмого июня, без пяти минут десять, на летней веранде кафе в центре Москвы расположилась пожилая пара с внуками. Две девочки и два мальчика, тщательно умытые и причёсанные, сидели в удобных плетёных креслах и уминали за обе щеки вкуснейшие пирожные, запивая их ароматным чаем. Под столом, высунув от жары язык, лежал большой рыжий пёс, тоже тщательно вымытый и расчёсанный. Перед пожилыми людьми стояло по чашке кофе и литровая банка из-под кефира. Старушка то и дело поглядывала на часы: то ли кого-то ждала, то ли куда-то торопилась. Старичок её успокаивал, говорил что-то шёпотом, ободряюще поглаживая по плечу. Пожилая дама так же тихо отвечала, но обращалась почему-то чаще не к своему спутнику и не к детям, а к стоящей на столе кефирной банке. Иногда бабушка начинала сердиться, и тогда казалось, что она за что-то злится на банку, даже ругается с ней.
В начале одиннадцатого из метро выскочила розововолосая девушка лет двадцати пяти – тридцати, невысокая, в чёрных очках, разукрашенных стразами, и бегом припустила к пешеходному переходу. Она остановилась возле светофора, глянула на него из-под очков. Светофор несколько раз удивлённо моргнул, и только что включившийся красный свет вдруг снова сменился зелёным. Толпа на зебре радостно рванула перебегать улицу. Машины, не ожидавшие такого подвоха, недовольно загудели. Незнакомка улыбнулась и быстро пересекла дорогу. Она подошла к кафе, внимательно осмотрела всех, кто расположился на веранде, и, увидев под одним из столбов рыжего пса, приблизилась к пожилой чете с внуками. Спросив разрешения, девушка подсела к ним за столик и поздоровалась:
– Доброе утро! Думаю, что именно с вами мы договаривались о встрече.
– Доброе утро! – вежливо ответили сидящие за столом. В этот момент из-под свисающей скатерти высунулась смешная собачья морда, понюхала вновь прибывшую гостью, кивнула пожилому мужчине и вновь скрылась из виду.