– Ну и ладно. Всё равно не прогадаешь. Знаешь, парень, эта гитара ручной работы в единственном экземпляре. Её сделал очень хороший английский мастер. Видишь, тут его инициалы, – мужчина перевернул гитару и показал инициалы с торца корпуса: R.S.

– Он сам на ней играл, она немного потрёпанная, но звучит идеально. Знаешь, даже настраивается сама, – он улыбнулся и похлопал гитару по корпусу.

– Эта гитара с историей. Мне её продал один мужик почти задаром. Я сразу смекнул, что такой инструмент не может стоить так дёшево. Значит, краденая. Посмотрел на гравировку, стал искать и нашёл владельца. Долго искал, несколько лет! Но я настоящий детектив, сынок! Ну, так вот, владелец и говорит, что украли гитару у него на концерте в клубе. А он сам – мастер, гитары делает. У него мастерская в Лондоне. Говорю ему: «Что, может, прислать обратно?». Но он сказал, чтобы я продал её тому, кто в ней нуждается, – мужчина подмигнул Джеймсу. – Пусть, говорит, она принесёт ему удачу. А сам, мастер этот – молодой по голосу и приятный паренёк. Знаешь, хорошие такие бывают люди, лёгкие, с которыми поговоришь минутку, и жить хочется. И гитара эта невесомая. Ты возьми, попробуй сам.

Джеймс стоял и смотрел на гитару изумительной красоты, но руку протянуть и коснуться её, не смел.

Хозяин магазина продолжил:

– Поблагодарил, значит, мастер меня, сказал, что жалел очень пропажу, а теперь вот рад и спокоен за неё. В хорошие руки попадёт, говорит. Сам-то я по молодости играл немножко, для себя. Мне она, старику, ни к чему. Как раз тебя ждала! Вот такая история, сынок. Длинный путь она проехала до тебя.

Джеймс спросил про чехол, и чехол нашёлся. Тоже ручной работы с инициалами мастера, чёрный, кожаный. Хозяин магазина уложил гитару в чехол, забрал деньги, передал гитару Джеймсу через прилавок, крепко пожал ему руку, и на прощанье, обернувшемуся в дверях Джеймсу, сказал:

– Держись, сынок. Жизнь долгая, разная. Не бросай свой талант на помойку передрягам.

Когда Джеймс устроил себе студию в гараже, он первый раз расчехлил инструмент. Он сел на табурет, вытащил гитару из чехла, обхватил пальцами гриф – словно для его руки сделанный. Гитара не большая и не маленькая, с хорошим балансом. Выглядит интересно, а гладкие прямые контуры предают её виду глубину и лёгкость. Цвета шоколада, с естественными рисунками дерева. Текстура её поверхности на ощупь почти бархатная…

Джеймс подключил гитару к комбику, взял аккорд и! До-мажо́р22 враз проложил почву под его ногами, запечатав великую пустоту. Ему казалось, что струны этой гитары пульсируют в такт с его сердцем.

Джеймс не расставался с гитарой несколько дней. Постепенно, шаг за шагом, он учился играть заново. Болели пальцы от упражнений по двенадцать часов. Вспомнив старое, он осторожно подбирался к новым риффам. Они сами собой не возникали: Джеймс вытаскивал их из комбинаций опыта, искал новое звучание. Это был продолжительный и вовсе нелёгкий труд.

Он вернулся к своим старым подругам, но звук новой гитары ему так нравился, что он отдавал предпочтение только ей. Чуть позже он найдёт этого мастера, чтобы поблагодарить.

Пора делать следующий шаг: налаживать связь с ребятами. Дейну Джеймс звонить не стал, он вообще не знал, как подступиться к нему. Ен от кипучей радости завалил бы его вопросами, а Джеймс был не готов к ним. Потому он позвонил Алану и договорился, что Алан соберёт всех через неделю в их студии. Алан не задал ни одного вопроса, не возразил, а сказал:

– Я рад за тебя и рад за нас.

Встреча прошла гладко, будто они виделись пару дней назад. Никто Джеймса не пытал: где был, что делал, что дальше. Поджемова́ли. Он показал новые риффы, кое-что придумали. Дейн держался отстранённо, технически был безупречен в игре, поддержал и развил новые темы, с Джеймсом лично не разговаривал, в глаза ему не смотрел. Ен обалдел от гитары Джеймса. Бережно держал гитару и восхищался с улыбкой до ушей: