– М-м-м-м, –промычал взбешённый Таймар, когда Грут встал и зашёл ему за спину, – М-м-м-м…

– Да, да, я знаю, что я беспринципный засранец и я, конечно, понимаю, что буду проклят тобою во веки веков, но у меня нет выбора. Цена твоей жизни стала уже настолько высокой, что я предпочитаю обезопасить свои вложения.

С этими словами он сдернул с князя плащ, а затем Таймар услышал, как трещит ворот его рубахи – кей оголял спину для нанесения метки.

– М-м-м-м, – застонал князь от жгучей боли, пронзающей всё его тело, – М-м-м…

– Держись, держись, княже, – просил встревоженный кей. – Метку полагается ставить на здравое сознание, поэтому вытерпи, будь добр, не окочурься раньше времени.

Закалённый в боях, привыкший, казалось, ко всему, воин, стоял и не имел возможности шелохнуться, зато был обречён чувствовать, как раскалёнными спицами втыкаются в его спину рунические знаки, что выводил обретающий над ним власть Вольгер Грут. Спицы эти плавились в его одеревеневшей плоти и заполняли собою каждую его часть, говоря тем самым, что он больше не свободный человек, он проводник чужой, неведомой ему воли.

Когда Грут выводил последнюю руну, князь не вытерпел и взвыл. Он был почти уверен в том, что ещё мгновение, и он спятит от боли, но как оказалось, ошибся. Спятить он не спятил, но сил лишился, и когда кей закончил свою работу, сняв с него недвижимые чары, Таймар просто рухнул наземь, как обвалившаяся горная порода.

– Сильный зверь, – выдохнул запыхавшийся Вольгер и тоже повалился наземь рядом с Таймаром.

Князь повернул к нему голову и увидел, что руки Грута ходят мелкой дрожью, а глаза из цветных превратились в абсолютно чёрные, без белков. Таймар ужаснулся, но взгляда не отвёл. Кей смотрел на него своими чёрными дырами, будто хотел утянуть на самое их дно, а Таймар думал о том, что приняв помощь кея, обрёк себя на неотвратимую трансформацию, которая уже началась, и в скором времени сделает его таким же уродом, как и его помощник.

– Я убью тебя, Вольгер Грут, – прохрипел он, харкая кровью. – Видят боги, я когда-нибудь тебя убью.

– Да, да, – легкомысленно отмахнулся от униженного Таймара кей. – Но не раньше, чем оклемаешься. А пока, на-ка, вот, – он вынул из-за пазухи свёрток и протянул его князю. – Нюхни. Забористая дрянь, должна привести тебя в чувства.

Таймар взял свёрток, в нём оказался пучок сушёной и дико вонючей травы. Он неуверенно поднёс его к лицу, морща нос.

– Вдыхай, вдыхай… вот так, – кей выдернул из рук Таймар свёрток и, тыкнув себе в нос, жадно втянул терпкий запах, от чего глаза его запульсировали и постепенно посветлели, приобретя прежний разномастный вид. – Лютая дрянь, – помотав головой, сказал он и пихнул траву прямо в нос князю.

От резкого, как разряд молнии, запаха, прошибающего мозги, князя встряхнуло так, что он порывисто сел, отчего голова его закружилась.

– Да убери ты это дерьмо! – заругался он на Грута, который продолжал тыкать ему в лицо вонючий пучок.

– Злишься?

Князь ничего не ответил, он встал и, пошатываясь, побрёл к морю в надежде смыть ледяной водой нарастающую, как бегущая волна, ненависть. На ходу скидывая сапоги, он зашёл в воду, ощутил, как тело пронзают тысячи ледяных кинжалов и нырнул с головой, боясь, что если не сделает этого, то развернётся и набросится с кулаками на противника, который ему пока не по зубам.

На радость князя, в море был шторм, и яростные волны, взяв его в оборот, мотыляли, словно щепку. Таймар боролся со стихией, не зная, чего он больше страшится, глупо утонуть или же выйти на берег и смиренно пройти мимо того, кто нанёс ему непростительное оскорбление. Он барахтался и барахтался в морской пучине, надеясь потушить холодом огонь внутренней ярости, что выжигал из него здравый смысл, пока чья-то крепкая рука не поймала его под локоть и не вышвырнула на берег.