Вернувшись после похорон в «почтовый ящик», Соловейчик поразился произошедшим переменам. Первое, что бросилось в глаза – заметенные неубранным снегом улицы, огромные снежные шапки и сосульки на крышах домов. Куда девался привычный военный порядок?.. Ларчик открывался просто – с городка сняли секретный статус, а обсуживавшую его воинскую часть – расформировывали.

В лаборатории Соловейчика ожидало постановление о ликвидации. По большому счету, речь шла о ликвидации всего городка, которая напоминала нечто среднее между бегством и разграблением. Ранее закрытый городок вдруг наводнился какими-то американскими делегациями, которые шастали по корпусам и лабораториям, что-то вынюхивали. Официально всё это было под благовидным предлогом новоявленной российско-американской дружбы и налаживания контактов между научными сообществами двух стран после десятилетий отчуждённости и вражды. Однако результатом этих визитов становилось то, что в Америку стали уезжать целые подразделения и институты – со всей документацией и оборудованием.

Появились и какие-то криминальные типчики. Этих интересовало другое: металл и прочие ценные материалы, которыми был нашпигован городок. То, что не смогли вывезти американцы, контейнерами отправлялось в порты Прибалтики, откуда в качестве лома уходило дальше на Запад. В разграблении городка «браткам» активно помогали многие его жители – те, кому не светила Америка. На этих контрабандных схемах делались первые большие состояния «новой России». Через несколько лет Соловейчик с удивлением увидит некоторых своих бывших коллег в телевизоре – в качестве уважаемых и влиятельных бизнесменов, в дорогих лощеных пиджаках и модных широких цветастых галстуках. Ещё через какое-то время некоторые из них окажутся героями криминальных хроник – в качестве жертв бандитских перестрелок или подрывов автомобилей.

Во всей этой кутерьме всем было как-то не до Соловейчика, чем тот и воспользовался. Он тихо оформил ликвидацию лаборатории, написав в итоговом отчете об отсутствии каких-либо серьезных результатов, полученных в ходе ее работы. Впрочем, глядя на происходящее вокруг, Соловейчик не сомневался, что читать его отчёт никто не будет. А дальше он занялся тем же, чем занимались и все остальные – грабежом. Но делал это совсем с иными целями.

В отчёте Соловейчик соврал. Результаты работы у него были, и очень серьёзные результаты. Была обнаружена целая сеть космических коммуникаций, раскинувшаяся от орбиты Сатурна до Меркурия. Щупальца этой странной сети обнаруживались на Луне; признаки чужой активности прослеживались на околоземной орбите. Средоточием всей этой деятельности оказывался Марс.

Они с Бурцевым не раз обсуждали, что это может быть. Неведомая цивилизация? Бурцев недоуменно пожимал плечами:

–Наши аппараты изучили Марс довольно хорошо. Марс сухой, мёртвый, выжженный космической радиацией, никаких признаков разумной деятельности там не обнаружено. И, исходя из того, что мы знаем, и быть не может.

–А может ли быть так, что то, что мы знаем о Марсе – лишь грандиозная мистификация? – спрашивал Соловейчик.

Бурцев пожимал плечами:

–Факт, что что-то там есть. Что – пока непонятно.

–Может, всё-таки американцы?

Бурцев категорически отметал эту версию:

–Посмотри на масштабы, Валера. Такие масштабы не доступны ни одному государству на Земле. Мы только-только начинаем копошиться в околоземном пространстве. Запустить автоматическую станцию куда-нибудь к Урану – целое событие… Поверь, Валера, я хорошо знаю космическую кухню, и нашу, и американскую. Мы не можем. Они не могут. Больше здесь, на Земле, некому.