Говоря о гибели двух Ивангородских настоятелей, следует заметить, что уничтожение духовенства в те годы носило организованный, а не произвольный, характер. Расстреливая пастырей или выдворяя их за пределы страны, красные комиссары искореняли идеологию, которая, как им казалась, поддерживала существование строя имущественного неравенства. Характерно, что в декрете Я. Анвельта священство названо отнюдь не «классовым врагом» или «прислугой эксплуататорского меньшинства». Служители Церкви объявлялись в этом документе «распространителями ложного учения». А это значит, что, уничтожая духовенство, большевики боролись, прежде всего, с учением Христа, с православной верой как таковой. Торжество идей социалистического преобразования общества требовало полной ликвидации Церкви. Все это не позволяет нам считать убиенных пастырей случайными жертвами времени, втянутыми в роковой круговорот исторических событий, а обязывает относиться к ним как к мученикам за веру православную и Церковь Христову.

История не сохранила нам подробностей гибели двух ивангородских священников. Тела расстрелянных были брошены в нечистоты. Когда красные были вытеснены из Эстонии, священник Никольской Ивангородской церкви отец Константин Колчин позаботился об отпевании мучеников и христианском их погребении. (Могила одного из них, отца Александра Волкова, сохранилась до наших дней.) Имена Ивангородских пастырей до 1940 года, т. е. до ввода советских войск в Эстонию, почитались в городе наравне с именем священномученика Платона, епископа Ревельского. «В воскресенье, 15 января, – сообщалось в газете «Нарвский листок» от 1928 года (№ 5), – в Преображенском соборе, после литургии причтом во главе с Его Высокопреосвященством архиепископом Евсевием (Гроздовым) была отслужена великая панихида по убиенным большевиками ей. Платоне, прот. Д. Чистосердове и свящ. А. Волкове. Молитвенная углубленность богомольцев, строгая траурная тишина, скорбные напевы панихиды невольно приковывали внимание к тем страшным, ушедшим дням, когда расстреливали за исповедание Христа этих великих священномучеников. Кто из нарвитян не знал отца Димитрия Чистосердова и отца Александра Волкова? Милых, самоотверженных пастырей, которых за любовь ко Христу расстреляли на Кренгольмском поле и тела их бросили в свалочное место. Пусть светлые имена их постоянно будут в нашем сознании».

Хоть эта небольшая заметка, составленная светским лицом, погрешает некоторой религиозной экзальтацией, мысль в ней содержится высокая и справедливая: мы не имеем права предавать забвению имена тех, кто кровь свою пролил за Христа.

Святитель Ревельский Платон до принятия архиерейского сана 23 года священствовал в Санкт-Петербурге и был видным церковным деятелем нашей епархии. Его неутомимыми трудами была воздвигнута в столице ныне действующая Свято-Исидоровская эстонско-русская церковь, а также образовано в епархии благочиние эстонских православных приходов. Его по праву можно считать подвижником благочестия нашего края.

Родился священномученик Платон (в миру Павел Петрович Кульбуш) 13 июля 1869 года в мызе Подис Перновского уезда в семье псаломщика местной церкви. «Родители его, – говорится в метрической книге Подисской Свято-Троицкой церкви – исправляющий должность причетника Петр Григорьевич Кульбуш и законная жена его Наталья Матфеевна, оба православные. Таинство крещения совершал священник Стефан Зверев»[8].

В 1880 году, одиннадцати лет от роду, сын сельского псаломщика Павел Кульбуш поступает в Рижское духовное училище и через четыре года оканчивает его по первому разряду. Еще через шесть лет, в 1890 году, он оканчивает Рижскую духовную семинарию, также по первому разряду, а затем в качестве лучшего студента-выпускника зачисляется в Санкт-Петербургскую Духовную академию на условиях полного казенного содержания. Очутившись в столице Российской империи, Павел Кульбуш в свободное от напряженной учебы время старался помочь своим соотечественникам – православным эстам, волею судьбы оказавшимся в чужом городе. Блеск и великолепие столичной жизни не смутили и не тронули чистой и сострадательной души провинциального юноши. Необычное многообразие и насыщенность окружающей жизни не манили и не влекли его к себе. В заброшенные окраины шумного города, где ютились задавленные жизнью семьи эстонских рабочих, направил свои стопы пылкий и вдохновенный деятельной любовью студент Духовной академии. Вступив в петербургское «Общество религиозно-нравственного просвещения», Павел Кульбуш на правах его сотрудника и как человек, владеющий эстонским языком, проводил беседы с проживающими в столице православными эстонцами на их родном языке. Тогда же, в начале 90-х годов, православные эстонцы Петербурга получили возможность изредка совершать богослужения на своем родном языке, для чего приглашали в город из Кронштадта эстонского священника отца Адама Симо. Организацией и обучением любительского хора для проведения этих богослужений занялся Павел Кульбуш, чем, несомненно, оказал существенную помощь своим соотечественникам в удовлетворении духовных нужд.