– Привет, Меригда! – отозвался Майк. – Я вижу, вы с Зои успели так хорошо сдружиться за это время, что, кажется, будто вы сто лет друг друга знаете.

– Да, у нас тут женский клуб, – улыбнулась Русалка. – И свои секреты.

Она отошла на минутку в сторону, а Майк и Зои уселись в беседке. Плотно посаженные вокруг деревья своими кронами этим ясным днём создавали ощущение вечера.

– Зои, я всё-таки хочу прояснить до конца: откуда взялась наша подруга и каковы её дальнейшие планы? – начал Майк. – Теперь, наверное, это будет сделать легче, раз вы настроились на одну волну.

– Хорошо, я сейчас попробую.

Когда Меригда присоединилась к ним в беседке, Зои немного неуверенно приступила к делу:

– Меригда, мы хотели бы с тобой поговорить… поговорить о твоём прошлом.

– О моём прошлом? – Русалка слегка напряглась и, заёрзав на месте, отвела взгляд от Зои.

– Ты можешь хоть что-то сказать о себе? Кто ты, откуда?

– Я знала, что когда-нибудь вы начнёте об этом разговор, и продумывала, насколько я могу быть откровенной.

– Но если ты готовилась к такому разговору, то, наверное, можешь нам что-нибудь да поведать.

– Да, могу. В той пещере, где Майк меня нашёл… нас там много. Не я одна такая. Правда, в отличие от остальных одна я стала человеком. Изначально же мы все, как вы говорите, желеобразные сгустки.

– То есть все остальные – в виде светящихся точек или медуз?

– Вне пещеры мы можем принимать любую живую форму, но в большинстве своём мы становимся рыбами, моллюсками и другими обитателями морей. Когда же мы возвращаемся в лоно своей пещеры, то снова становимся прежними и даже в некотором роде распадаемся. При этом сознание и прошлый наш опыт остаются. Лишь сам Таас и его ближайшее окружение могут иметь постоянную форму.

– Таас? Кто это? Пещера и есть твой дом? – спросил Майкл.

– Таас – наш бог, имеющий живую форму, говоря вашим языком. Он очень давно обосновался в морской пучине, долго странствовал, находил различные места для обитания и как-то раз наткнулся на эту пещеру. Она и стала его последним пристанищем. Он обосновался там со своими подчинёнными и постарался сделать их жизнь комфортной и безопасной. Часть существ пожелала уйти из пещеры и найти себе новый дом, обрести новую форму, получить возможность свободно перемещаться. Многие из них стали рыбами и уплыли далеко от родного места. Таас в последнее время зол: пещеру особи покидают целыми группами. Мой дом там, но с недавних пор ты, – она указала пальцем на Майкла, – и ещё кто-то постоянно наведываются в нашу пещеру. Многие поэтому и уплывают: они не привыкли к столь пристальному стороннему вниманию. Изначально я тоже была каплей. Как-то раз я увидела Майкла, в одну из первых его экспедиций, и потом всё ждала, когда он придёт туда снова. Да, я ждала его. Вначале я собиралась покинуть обитель, прицепившись к его водолазному костюму, и потом где-то в море оторваться и искать себе новое пристанище. А вскоре мне и вовсе пришла мысль стать человеком, как и он: перспектива жить вечно бесформенной медузой меня не устраивала. Я поделилась этими мыслями с Таасом. Он рвал и метал, услышав об этом: ему претила сама мысль о том, что кто-то станет похож на него – ведь он единственный человекоподобный в нашем мире. Вы называете таких великанами: он чрезмерно худ и покрыт слизью – это помогает ему проходить в дальние уголки пещеры. Кроме этого, благодаря ногам-ластам он и вне пещеры может передвигаться подобно тритону. Когда-то он обитал глубоко на дне, но уже многие тысячи лет назад поднялся на поверхность. Если он решит, что колонии угрожает большая опасность, то может завалить эту пещеру, чтобы никто так и не узнал о существовании его и ему подобных. Сам же он после этого снова вернётся на глубину и надолго затаится в бездне океана.