– Хорошо! – Сашенька подняла глаза и теперь уже, видя улыбки присутствующих была в точности уверена в том, что на неё больше никто не сердится.

Дальнейший путь до реки был довольно лёгким. С горы они уже спустились, со снегоступами освоились и просто шли, наслаждаясь ярким солнцем, заставляющим светиться радужным светом мелкие кристаллики снега, инеем осыпавшие ветви окружающих путников деревьев.

Ближе к реке начал ощущаться лёгкий ветерок, отчего стало немного зябко. Но одеты все были тепло, к тому же в чемоданах нашлись мягкие шерстяные шарфы, мигом намотанные на детские лица наподобие того, как это было сделано ещё в начале пути тётей Юлей. Говорить больше не получалось как раз из-за широких, намотанных на лица шарфов, поэтому шли молча.

Но выйдя из сказочно красивого зимнего леса на берег, дети буквально остолбенели. Перед ними стоял настоящий старичок-лесовичок с всклокоченной с проседью бородой, в коротком тулупе, высоких унтах, в которые были заправлены толстые ватные штаны и в смешной шапке-ушанке, уши которой торчали в разные стороны, и из них свисали длинные шнурки.

Через покрытую льдом реку шли гуськом. Тот самый старичок-лесовичок, что встретил их компанию на берегу, оказался местным сторожем. Звали его Михаил Юрьевич, или попросту дядя Миша. Причём, на острове он жил один, во всяком случае зимой.

Идти строго по только что протоптанной сторожем тропинке нужно было потому, что, как объяснил Михаил Юрьевич, сюда иногда забредали рыбаки. По словам сторожа, рыбаки бурили дырку во льду и ловили рыбу. А дырки эти затягивались не сразу и порой их было совсем не видно. Побежишь так по речке и плюх – и уже подо льдом! Опасно это!

Шли по льду не долго, но это было чрезвычайно интересно. Саша всё время норовила упасть. Сначала её ловил папа, но потом этим занялся Сергей. Точнее, Серёжа не ловил Сашу, а держал её за руку, и падали они вместе. От этого становилось очень весело.

Михаил Юрьевич только неодобрительно качал головой, но всё же Сашенька несколько раз замечала, как он прячет усмешку за своей пушистой бородой и густыми усами. Родители же, и тётя Юля улыбались открыто, даже не пытаясь прерывать их игру несмотря на то, что они уже практически полностью вымазались в снегу.

У других детей, видимо, подошвы были не настолько скользкие, как у Саши и они поначалу не падали, но потом, увидев, как веселятся новые друзья, стали сознательно валиться в снег, тоже хохоча до упаду.

Пройдя через речку, они остановились перед аккуратными ледяными ступеньками, которые вели на высокий берег.

Саша уже была здесь, но это было летом, и они вместе с бабушкой жили с другой стороны острова. Там берег был пологим, поэтому корабли и катера причаливали к дебаркадеру, до которого с берега была протянута длинная лестница с перилами. Если идти с берега, там тоже нужно было забираться наверх, но не сразу и не по такому крутому склону, как в этом месте.

Саша оглядела ледяные ступеньки, затем перевела взгляд на свою скользкую обувь и одним словом выразила все свои мысли о том подъёме, который сейчас предстоял:

– Ой!

Нет, у неё, конечно, была с собой и другая обувь. Но она находилась на дне того самого чемодана, который сейчас был привязан к саням. Разбирать чемодан не очень хотелось.

Но делать нечего. Саша вздохнула и направилась к саням. Дойти она не успела. Папа поднял её на руки и быстро забрался по ледяной лесенке. Поставил дочь там и спустился за другими детьми, которые тоже были подняты на папиных руках. Он сказал, что это нужно «на всякий случай», чтобы никто не свалился.