За этими размышлениями Наденька не заметила, как машина вкатилась в деревню. Здесь дорога была белоснежной, не в пример городской. Началась выгрузка из машины, Тимофей проснулся и сначала никого не узнал, заплакал. Бабушка Галя тут же начала вокруг него ритуальные пляски, дед шустро вынул вещи из багажника и отпустил водителя. А Наденька смотрела в темно синее небо, на котором были рассыпаны сотни звезд, и продолжала удивляться тому, какой разной может быть зима.

– Миша, дом-то выстудили, с медсестрой этой… Сейчас детей заморозим с тобой! Надо печь растапливать, – засуетилась бабушка. Дед, молча, скинул шубу, усадил детей на кровать и прямо домиком накрыл ею Надю и Тимофея. Получился вигвам с кучерявым овечьим мехом внутри. Мужчина, как был в свитере сбегал во двор, вернулся с целой охапкой дров и начал растапливать печь. Ребята пригрелись под шубой, Наденька смотрела, как огонь пускает на стены свет сквозь щели в заслонке, немного тянуло дымом, оттаявшие дрова ароматно пахли деревом… И шуба, пахла, чем-то неуловимо… родным.

Наденька и Тимофей так и уснули, а баба Галя расстроилась, что не покормила их щами из печи.

Следующее утро началось рано, сказывался, наверное, больничный режим. Первый раз девочка встала вместе с бабушкой, около шести утра она слышала, как та возится с чугунками и сковородками, как дедушка пытается тише греметь ведрами, в которых еда для коровы. Баба Галя немного на него из-за этого поругалась, мол "детей разбудишь".

Девочка выбралась из-под одеяла, проснулась она в пижаме, и Тимофей тоже был переодет, хотя этого она не помнила.

– Проснулась? – театральным шепотом спросила бабуля, услышав возню в комнате, – сейчас я валенки принесу, не вставай босиком. Они как раз из печурка, тепленькие.

Через секунду девочка уже была усажена за стол, а бабка наверстывала упущенное вчера – метала всю еду, которая была в доме внучке в тарелку.

– Каша вот, рисовая на молоке…

– Не хочу кашу.

– Да ты просто попробуй, вдруг я пересолила.

Каша была с запекшейся пенкой, бабушка прямо ложкой отодвинула ее от края керамического блюда и, стоило Наденьке зачерпнуть первую ложку, как она уже не могла остановиться, больше всего ей понравилась немного запекшаяся пенка.

– Бабуля, какая ты хитрая женщина оказалась. Вон как ловко уговорила меня на кашу, хоть я ее и не люблю, – улыбнулась девочка.

– Это ты просто мою не пробовала, – засмеялась Галя, – так, у меня там тесто на подходе. Сейчас дед скотину накормит, и за лыжами поедете, раз ты все равно проснулась.

Так и поступили. С дедом ходить по магазинам было одно удовольствие, он шел за лыжами и никуда не сворачивал. Только один раз заглянул в косметический магазин.

–Так, надо что-то Гале подобрать… А может, тебе помада нужна, вон смотри какая… Красная!

–Дедушка, она вырви глаз, – Наденька засмеялась. Продавец-консультант присоветовала бальзам для губ, аргументировав тем, что зимой он всем нужен. Дед немного засмущался, Наденьке взял, а вот от мужского отказался. Для супруги выбрали какую-то систему ухода за руками. Дальше была покупка лыж, ну тут быстро обернулись: продавец спросил про цвет и заставлял Наденьку поднимать руку, чтобы правильно выбрать размер. Уже к одиннадцати дня они вернулись домой. Аккурат к пирогам с капустой.

Наденька уселась у кухонного окна. Брат капризничал и отказывался есть суп. Еще бы, ведь на столе уже были пироги! Кто же захочет суп, когда вот они – протяни руку и возьми. Именно этим он и занимался, но блюдо с желанными пирогами поставили подальше и он никак не мог их достать, как ни старался.