Внутри вертящихся и спазмирующих красок мерещились непонятные тени. Но мой мозжечок вместе с первобытной частью сознания топорщил шерсть от ужаса.

Мне не дали убежать, несмотря на резкий старт. Поймали за ногу, подтянули, как я ни упиралась, скрутили и, раскачав, зашвырнули в портал.

А после мне пришлось зажмуриться, потому что в глаза ударили такие яркие краски, что описать невозможно. Меня закрутило, словно в сливе, заболтало и унесло прочь, так же, как и мое травленное невероятными приключениями сознание.

***

– Бе-е! Бе-е! Бе-е! – этот звук поднимет и мёртвого. Я вскочила, даже еще не придя в сознание.

«Лишь бы не на постель!»

– Уееээээ! – Кошка облегчилась и радостно встряхнулась, ей явно полегчало. Мне не очень. Дороти, ты больше не в Канзасе!

А эти две здесь зачем?

Я увидела двух моих весёлых пусь. Белая облегченно умывалась. Вторая, черная, сидела и намыливала мордочку. Лапка, мордочка, лапка, мордочка, под хвостом.

– «Кхе!» – Выдала она, нализавшись, но передумала срыгивать шерсть. Удивительное дело – обе пуси сидели и даже не пытались драпать на полусогнутых, как обычно бывает у чисто домашних кошек, попавших в незнакомое место. Оставался только один вариант – эти квартирные лежебоки здесь уже были.

– Где мы? – овцой заблеяла я, глядя на до неприличия чудные пейзажи.

– Тебе лучше знать, подлая тварь, – единственный ответ, который я получила на свое нытье.

Не могу пожаловаться, но ехала я почти с комфортом. По крайней мере, самой мне ногами передвигать не пришлось.

Меня тащили связанную, как колбаску на плече, а вместо со мной… Да. Сервелаты из моего холодильника, купленные для гостей, и головки сыра. Я планировала поставить на стол сырные и колбасные тарелки, красиво свернутые розочками салями, беконы, ветчины и прочие мясные и не очень изделия, а теперь не могла смотреть, как нагги откусывают за раз по половине палки.

Но больше всего я страдала по сожранному салату «столичный извращенец». Извращенец, потому что пришлось извратить рецепт салата за неимением некоторых ингредиентов. Но я планировала выдать подругам этот рецепт как новый, найденный в нэте. Теперь по причине некоторого злобно-агрессивно-сексуального извращенца ни салата, ни подруг.

И теперь, видя, как в клыкастых пастях исчезает моя снедь, мне хотелось реветь то белугой, то чаечкой. Просто кровь из глаз! По сторонам смотреть я также боялась.

Резкий цвет листвы не просто резал глаз, он его выдирал с мясом! Везде на каждой поверхности цвели цветы, вперемешку с мухоморами в кустах шуршали ути-пути кролики, по веткам, увешанным лианами, прыгали райские птички всех цветов и размеров, воздух просто жужжал неимоверным количеством насекомых, мушками, бабочками, жуками, где-то за лесом трубно ревел единорог.

Почему именно единорог? Не знаю, но мне кажется, так противно и истошно вопить может только существо, у которого из лба торчит жердь.

– Отряд, полная бдительность и… перестаньте жевать! – рявкнул на подопечных главгад. – Пойдем по неведомым дорожкам, так быстрее до Дворца. Чую, здесь можем что-нибудь встретить. Поторопимся и приблизим месть! И прекратите жрать! – Скомандовал главгад. Остальные гады, рангом помельче, угукнули и, целиком впихнув снедь в рот, принялись жевать еще активнее.

В кронах деревьев и на ветках действительно орали птицы, так, будто их там резали или медленно, по перышку, ощипывали. Одно перо – один душеразрывающий вопль, полный боли расставания с прекрасным оперением.

Мои похитители побежали быстрее, явно поспешая и ускоряясь чуть ли не с каждым шагом. Так и хотелось заявить им: а я, между прочим, не тороплюсь! Но у наггов были свои планы. Да и упоминание, что здесь можно что-нибудь встретить, настораживало даже меня. Сама того не желая, я напряглась. Ну не может быть такое прекрасное место безопасным. Это противоречит всем законам подлости!