— То есть меня ты без присмотра оставить можешь! — наконец подал голос мой вредный фамильяр.

Кстати, все это время он сидел на печке рядом с Рамисом и нежился в руках архимага, который машинально почесывал наглого гуся.

— Ну как я могу про тебя забыть! — тяжко вздыхаю. — Собирайся, конечно же ты едешь со мной!

— Никуда он не едет! — тут же вышел из образа заботливого добряка Рамис. — Отдай соседке, она присмотрит.

— Не надо соседке! — завопил гусь. — Я ее в прошлом месяце ущипнул. Она же меня на суп пустит.

— Тогда другой соседке. — кажется маг не терял надежду оставить въедливого фамильяра дома.

— Он их всех перещипал. Шипа почему-то решил, что фамильяр ведьмы должен быть вреднее самой ведьмы, поэтому и нападает на всех подряд. И вообще, — ехидно улыбаюсь, — радуйся, что только Шипу за собой потащить решила, сейчас скажу Их Величеству, что еще по курочкам скучать буду — он и их заберет. К тому же негоже ведьме без фамильяра путешествовать, не по правилам это!

Вот уверенна, маг мысленно ругается на все лады, вон как вздыхает, но на мои условия соглашается. Ха! Как будто у него был выбор.

2. Глава 2

Отправиться решили утром следующего дня, а вечером был самый настоящий цирк. Я запыхавшись бегала по всей деревни, стараясь договориться с соседками, что б те приглядели за хозяйством, пока король и маг обживали мою всестрадальную избушку. К деревенской жизни что один, что второй — были не приспособлены, и это вылилось в кучу мелких происшествий.

— Куда ж собралась, болезная? – заботливо спрашивала меня тетя Нуся, когда злая и всклоченная я ворвалась к ней в дом с просьбой кормить курочек.

— Маг столичный попросил помочь, сами в дороге не справляются, видать не привыкли к лесам и трактам. — говорю почти не соврав.

— Платят, наверное, хорошо. — блестит любопытными глазами соседка.

— Нормально. — отмахиваюсь, а сама пальчиками тихо щелкаю. А вот нечего совать свой длинный нос в ведьминский кошелек, можно и без этого самого носа остаться ненароком. Я сейчас нервная, прокляну и не замечу!

— Апчхи! — от души чихает старуха. — Везет тебя, апчхи! Да что ж за чих на меня напал?

— Бывает, — улыбаюсь лилейно. — Ты, теть Нусь, чайку с малиновым сбором попей, помнишь, я давала тебе?

— Апчхи! — соседка расчихалась не на шутку, видимо переборщила я с силой в заклинании. — Попью обязательно. Пчхи!

Пока я думала, как же положение быстренько поправить, дверь открылась и вбежал тети Нусин внучонка.

— Юсь, у тебя там хата горит! — заявил он.

— Что? — мгновенно выбегаю на улицу, даже не запахнув полушубок, и гляжу в сторону родной избушки. Нет, пожаром там конечно и не пахнет, это мальчонке от страха показалось, но вот дым из трубы валит какой-то странный — черный, густой, будто смолу палят.

— Ну я вам сейчас устрою! — гневно шиплю и снова мчусь по сугробам, проверять как дела у моих гостей. Если живы-здоровы — сама лично исправлю.

Пока неслась, пару раз поскользнулась на утоптанной дорожке, перед домом вообще чуть в сугроб не угодила, благо Шипа помог. Гусь бежал куда-то широко раскрыв глаза и что-то судорожно гагакая — он вообще когда нервничает, возвращается к истоком, бормочет что-то на своем птичьем языке, забыв, что владеет человеческим.

— Га-га, Юська! Га-га, эти ироды, га-га, нам все хозяйство попортят! — тараторит мой друг, с разбега врезавшись мне в ноги.

Столкновение с массивной гусиной тушкой, как ни странно, помогло восстановить равновесие, которое я потеряла, но близкое знакомство со снегом пришлось отложить.

— Что там происходит? — спешиваю фамильяра уже на ходу.

— Травы твои, га-га, в печку паразиты, га-га, бросают!