Нет уж, на поцелуи я точно не подписывалась. Было дело, конечно, целовалась еще совсем девчонкой на сеновале с Митюком, больно смелый был, за ведьмочкой ухаживать пытался, но с тех пор я повзрослела, поумнела, и кому попало свои губешки ко мне тянуть не позволю!

— Ваше Величество, холодно, поднимайтесь скорее, пока не застудились. — проворчала и отползла еще немного.

— Меня греет любовь! — заявляет Фредерик и одним махом оказывается около меня.

Такой подставы я не ожидала, потому плюхнулась на спину от неожиданности, и Фредичка, воспользовавшись моментом, навис надо мной. Все, приехали, готовлюсь орать дурниной и отбиваться до последнего.

Но, к счастью, крайние меры не пригодились.

— Девка, совсем ополоумела, ты чего в снегу валяешься, заболеешь — кто лечить будет? — мой фамильяр появился как нельзя кстати. Умеет же, если надо.

— Ну-ка поднимайся немедленно, Юська, легочную болезнь чего доброго подхватишь, заболеешь, сляжешь, ну кто меня кормить-то будет?

Этому лишь бы пожрать!

— Троглодит ты мой пернатый. — тяну с нежностью и быстренько поднимаюсь, пока король не успел опомниться. — Иди скорей в сарай, дам тебе зерна.

— Что мне твое зерно! — бурчит вредная птица. — Пирогов хочу! С капустой!

— Будут тебе пироги, — улыбаюсь. Ладно, так уж и быть, угощу друга, он вон как за мою девичью честь переживает.

Быстренько бегу в курятник и даю своим несушкам щедрую порцию зерна. Сзади меня по сугробам скачет Фредерик, предлагая свою помощь. Нет уж, знаем, плавали. От неприспособленного монарха больше вреда будет. Надо его чем-нибудь безобидным занять, вот только что бы придумать?

Пока соображаю, король выхватывает у меня ведро с водой и тащит его по тропинке во двор. Ведро перевешивает, но мужчина старательно тужится и все-таки доносит тяжкую ношу до места. Даже не завалился. Ладно, сегодня от него действительно была хоть какая-то помощь!

Так и таскался король за мной по двору, пока я кормила хозяйство, то помогая тяжесть какую дотащить, то дверь придерживая, то аккуратненько за талию взять пытаясь, да в темный уголок затащить, благо верный Шипа всегда был на стреме.

От столь настойчивого внимания закипала. Я девушка свободолюбивая, независимость ой как ценю, а этот шага без своего маслянистого взгляда ступить не дает.

— Ваше Величество! — раздался тревожный голос, и во двор, прям в чем спал, без камзола или хотя бы фуфайки, выскочил Рамис. — Ваше Величество, где вы?

— Да здесь он, — отвечаю,  — где ж ему еще быть?

Из-за моей спины, согнувшись под грузом мешка с овсом, выглядывает король. Его рубашка испачкана, от тулупа отлетела одна пуговица, но мужчина выглядит довольным и на редкость умиротворенным. Свежий румянец залил белоснежное, аристократичное личико, глаза горели, ноздри раздувались от непривычной физической работы.

Архимаг покосился на нас с подозрением, вот только его взгляд меня ни капли не пронял.

— Господин архимаг, вы чего раздетый выскочили? — ругаюсь грозно. Не то что бы мне особо жаль Рамиса, просто, если он заболеет, то от посягательств монаршей особы защищать меня будет некому. — Заходите немедленно в дом, сейчас зайду, завтрак готовить буду.

Маг покорно нырнул в избушку, но пробыл там ровно столько времени, сколько потребовалось для того что бы накинуть камзол. Впрочем, на улице я почти закончила и вскоре мы всей компанией завалились обратно в мою многострадальную избушку. Король тут же плюхнулся на печку отогревать косточки после бурного утра, я принялась стряпать, а архимаг достал какие-то документы из котомки и умостился рядом с сюзереном, решив в кое-то веки поработать.