– Э-э, – Чарльз что-то невнятно проворчал, качая головой, очевидно, отказываясь от предложения Селены.

– Как знаешь. Если что, можешь попросить любого, кроме Евы, о помощи, – пожав плечами, сказала Селена, а затем, словно вдруг что-то вспомнив, встрепенулась:

– Идем, я покажу тебе твою комнату, и закончим уже с этим.

Кивнув, Браун последовал за ней, быстро преодолев все ступеньки лестницы и вновь оказавшись на втором этаже, стремительно свернув в левое крыло и остановившись у одной из самых крайних комнат, видимо, оставшихся свободными. Нажав на ручку двери, Селена провела Чарльза в обычную, просто, но со вкусом обставленную комнату.

– Теперь это твоя комната, ты можешь обустраиваться как пожелаешь, тут полная свобода действий: любые перестановки либо приобретение новых вещей – все в твоем распоряжении. Если что, Гислан, дворецкий, поможет тебе, – она сделала паузу, чтобы дать Чарльзу полностью осмотреться, а после взяла лежащий на прикроватной тумбочке ключик. – Это от замка, – она показала в своей руке ключ. – Пусть все и редко запирают двери, ведь воров среди нас нет, может, тебе пригодится, – пожала плечами она.

Вновь кивнув, как китайский болванчик, Чарльз взял этот ключик и бережливо припрятал в карман. Он также подумал о словах Селены по поводу обустройства комнаты: она сказала, что он не разведчик, а потому во время ночных вылазок он вполне мог вернуться к себе домой, дабы прихватить пару нужных вещей.

– Ладно, располагайся, а у меня еще дела, – сказала глава, спешно покинув комнату Брауна и вскоре, преодолев коридор, скрылась в своем кабинете. Где-то поблизости с ним мелькнула тень дворецкого, а Чарльз на несколько минут задумался, сидя на кровати и глядя в пол, анализируя теперь ход и уклад своей новой жизни.

«Надо же, как глава Детей Ночи может поменять жизнь любого, кто покажется ей полезным, в один лишь день…» – подумал он.

Высокие горгульи, устрашающе нависшие над тропой, ведущей в самое сердце Ада, являлись извечными стражами этого места. Холодный каменный взор пронзал всякого вошедшего насквозь, выворачивая душу наизнанку, как их хозяева выворачивали своих врагов, врагов клана и врагов главы. Бесспорно, эти звери были красивы, опасны, величественны, словно настоящие. Хотя кто сказал, что они не могут быть живыми? Может, именно сейчас они сойдут со своих мест и порвут замершего в немом восторге человека, не оставив от его существа ничего. Совершенно ничего, кроме тлеющего в агонии боли и животного страха тела.

Юноша шагнул с выложенной ровным камнем дорожки, все еще чувствуя на себе этот пронзительный взгляд, и принялся с неподдельным интересом изучать рельеф замысловатых рисунков, покрывающих эти стены. Ею была украшена вся нижняя часть фасада. «Ею» – то есть историей. Историей этого замка, кажется, поднятого из самой Преисподней, оставленного здесь и призванного быть пристанищем для каждого демона, для любого отвергнутого силой Света существа. Однако даже он не был уверен в том, что его здесь примут. Он не был чистокровным демоном, не мог зваться сильнейшим даже из полукровок, но был определенно сильнее любого человека. Впрочем, как и каждый здесь. Ему быстро надоело рассматривать историю, и юноша вернулся к центральному входу. Стоило бы наконец хотя бы войти в замок, а потом и главу обитающего здесь клана найти.

Тима – а именно так звали полукровку – всевозможные знакомые, коих было, правда, немало, всячески пытались отговорить от подобной идеи. Аргументы у всех складывались на лету, но Спенсер знал, почему они все были против его вступления в ряды Исчадий Ада.