Лена Бутина – моя подруга по зимнему школьному лагерю, которую я помню, а она меня нет, что вполне естественно – она была девушка-красавица, а я обыкновенный увалень в ватных штанах, да еще на класс моложе, написала в комментарии к моей зарисовке в ФБ: «Володя, у тебя литературный талант, мамины гены не спят. Пиши нам и дальше на радость, хотя бы такие маленькие зарисовки». Почему Лена вспомнила о маминых генах? Потому что мама в её классе преподавала литературу. Спасибо, Лена, за память о маме!

Сейчас уже не много осталось тех, кто помнит маму. Для сильных учеников мама была замечательным учителем литературы. А в нашем классе русский язык и литературу с 5-го по 10-й класс преподавала Софья Николаевна. Она основательно вбила в мою башку правила русской грамматики. А что же мама? – спросите вы. С мамой я писал домашние сочинения. Мама работала над моим сочинением как профессиональный редактор, оттачивая стиль и содержание. Мама окончила в 1930 году лингвистическое отделение педагогического факультета Северокавказского Государственного Университета, в 1939 году поступила в аспирантуру ИФЛИ по специальности романская литература.

А потом была война. За время эвакуации в Куйбышеве мама потеряла самых близких ей людей – мужа и маму. В 1944 году с 4-летним сыном, то есть со мной, она вернулась в Москву. Восстановилась в аспирантуре. В августе 1945 окончила её и поступила на работу в качестве редактора иностранной литературы литературного драмвещания Комитета по радиофикации и радиовещания при СНК Союза ССР. На радио мама проработала до марта 1950 года. А в 1951 году директор 182-й московской школы Георгий Леонидович Асеев взял маму на работу в качестве преподавателя русского языка и литературы.

У меня хранится папка с мамиными документами, грамотами и статьями в «Учительской газете». Когда мама работала в школе, она для души писала рецензии в «Учительской газете» на некоторые фильмы и спектакли. В связи с выступлением по телевизору моего одногодка Алексея Владимировича Бородина, главного режиссера РАМТ (Российского академического молодежного театра, а в былые времена Центрального детского), я вспомнил, что был с мамой в ЦДТ на спектакле по пьесе Михаила Светлова «Сказка». Это были 50-е годы. Я был тогда школьником и плохо помню содержание пьесы, хотел бы перечитать её, но нынче пьесы Светлова библиографическая редкость. Мама собиралась писать рецензию на этот спектакль. Я полагал, что среди маминых бумаг найду черновик этой рецензии. То, что искал не нашел, зато нашел уникальный документ.

Несколько пожелтевших напечатанных на машинке листков с рассказом Проспера Мериме «Аббат Обэн». На верху первой страницы – время выхода передачи в эфир и карандашом фамилия чтеца – Мансурова. На каждой странице внизу ручкой проставлены инициалы редактора ЕА – Елена Арлюк. В тексте я нашел ряд чернильных пометок, сделанных маминой рукой.

Новелла Мериме построена на простом композиционном ходе: романтические ожидания становятся нелепыми и смешными, как только их освещает луч реальности. Романтические представления госпожи де П., с которыми она в письмах делится со своей подругой о влюбленности в нее молодого аббата, не соответствуют действительности. То, что казалось поэтичным г-же де П., самым прозаическим образом истолковывается в приведенном в конце новеллы письме аббата Обэна и служит неожиданной развязкой сюжета.

В обязанности редактора входил и подбор чтецов художественного произведения. В данном случае выбор пал на Цецилию Мансурову, артистку театра имени Вахтангова, ученицу самого Вахтангова, первую исполнительницу роли Турандот.