Чем дальше, тем больше нравился ему этот город. Большой, шумный, суетливый, но при этом красивый, со старинными зданиями и новейшими достижениями автопрома на дорогах. Непонятно как и почему, но Москва сразу же протоптала дорожку к его сердцу и поселилась в нем. Нет, родной Саратов не вылетел из головы, будто его и не было, но Ровнин отчего-то ощущал, что его место именно тут. Ему даже подумалось, что все, что вчера произошло, не случайность, что, может, так и было задумано кем-то свыше, но тут же мысль эту из головы выкинул. В мистику молодой человек не верил совершенно, по природе своей являясь материалистом.

Вот так, размышляя о разном и разглядывая столичные достопримечательности, которым не было числа, дошагал Олег до станции метро «Сухаревская», где уселся на парапет, допил остатки «Херши», а следом за тем достал из сумки карту.

Переулков и впрямь тут оказалось немало. «Пушкарев», «Колокольников», «Печатников», даже «Последний», который таковым вообще не являлся, потому что и до него переулки были, и после тоже. А внутри них наверняка имелись проходные дворы, закутки, разнообразные тупики. Короче – кошмар и сбоку бантик.

Плюс одни опасения внутри юноши начали сменяться другими. До того он побаивался, что останется без работы, а теперь размышлял о том, как его встретят на новом месте. В памяти еще свежи были воспоминания о том нервяке, который тряс его накануне выхода в саратовское ОВД, и вот это все повторяется снова. Одно хорошо – времени на то, чтобы довести себя до крайне напряженного состояния, нет, все происходит очень быстро.

Но – страшно, чего уж там. Новое место, новые люди, имена, которые и не запомнишь сразу, и надо как-то это делать, чтобы в казусные ситуации не попадать. Опять же – новое начальство. Какое оно, будет ли довольно тем, что вместо опытного сотрудника ему новичок достался, да еще и из Саратова?

Отдельно Ровнина беспокоил его внешний вид. Если насчет щетины переживать не стоило, ибо на щеках у него произрастал пока лишь легкий пушок, для которого даже бритва не нужна (хотя иногда Олег, чуть комплексовавший по этому поводу, пробовал бриться, вызывая улыбку мамы), то все остальное печалило. В отличие от коллег, которые на работу одевались как Бог на душу положит, он предпочитал носить форменную рубашку, в которой и отправился в Москву. Нет, поверх была надета куртка, которую он даже в автобусе не снимал, чтобы не шокировать своей профессией Яну, но по той же причине рубашка сейчас была далека от безупречности. Проще говоря – помялась и пропотела. Олег же по сути своей являлся если не чистюлей, то был близок к тому. Он не любил выглядеть неопрятно, такой у него имелся пунктик с юных лет, который радовал маму, но создавал молодому человеку массу причин для недовольства собой. Для кого-то забрызганные сзади грязью по осеннему времени брюки «а, фигня», для Олега же – повод для расстройства. Ну и так далее.

А тут – новое место. Шутка ли! И столь непрезентабельный вид…

Еще пару минут пожалев себя, Ровнин встал с теплого парапета, потерся с минуту у ларька с мороженым, где кроме знакомых стаканчиков и эскимо увидел совершенно неизвестные ему сорта с забавными названиями вроде «Серебряной пули» или «Крутышки», а также совсем уж зубодробительный «Бластер», решил, что он без этой благодати как-нибудь перебьется, да и двинулся к цели, внимательно читая все адресные вывески на домах.

Вскоре он увидел на торце старинного здания искомое название, покинул улицу с красивым и непонятным названием Сретенка и оказался в переулке, поражаясь увиденному. Просто вон всего-то в двух шагах отсюда полным-полно народу бродит туда-сюда, чуть ли не плечами толкаются, настолько места всем не хватает, а тут – тишина и никого нет. Вот как так?