– Михаил, – пожал ее собеседник. – А он – Леха. Ты вот что скажи – у вас зарплату как платят? Задерживают или нет?

– Сейчас вроде ничего, вовремя выдают, – охотно ответил Олег. – А раньше и на два месяца задерживали, и на три. Говорили – финансирование нерегулярное, потому денег нет.

– Только не уточняли, что конкретно на нас нет, – едко отметил Михаил. – А на себя, если новый «мерс» нужен, всегда есть.

– Наш «полкан» себе недавно новую «ауди» взял, – добавил Леха. – А6, второе поколение. Слыхал про такую?

– Не-а, – мотнул головой Олег. – Я и про первое-то не очень знаю.

– Про то и речь. Такой, блин, в Европах еще почти ни у кого нет, а у него – пожалуйста. Вот как так? А нам втирает про переходный период и нестабильность экономики.

– «Подождите-подождите, скоро все будет», – поддержал его Ровнин. – Вот это знакомо!

– И трубка у него спутниковая новая. Не та дура, которая как чемодан, а что в карман влазит. У нее еще такая фигулинка откидывается, в которую говорить. Так знаешь, сколько эта штука денег жрет?

– Сколько? – заинтересовался Олег, который про подобные чудеса зарубежной техники слыхать слыхал, но видать их пока не видал. Вернее – видал, но тем телефоном человека убить можно было, и в карман он точно не влезал, причем даже в очень широкий и глубокий.

– Будь здоров, – зло ответил Михаил, забирая у палаточника хот-дог, который тот протянул в окно. – Сто баксов за разговор, не меньше. А мы эрзац-сосиски жрем и тому рады. Хабибка, колу тоже давай! Три стакана. Не в сухомятку же нам это все употреблять?

Разговор с патрульными, которые оказались ребятами свойскими, немного снял то напряжение, которое чем дальше, тем сильнее охватывало Олега. Как было сказано раньше, беспокойная Москва юношу не ошеломила, но вот того, что его ждет на Петровке, он немного побаивался. Ясно, что судьба незадачливого Колясика ему не грозит, по крайней мере сейчас, но что-то вроде «Ровнин? Впервые слышу. Иди, иди отсюда, мальчик» произойти может. У генералов дел много, может, бывший сослуживец Емельяныча искренне собирался позаботиться об Олеге, но тут его отвлекли, он про него и забыл. Мало ли лейтенантов в системе МВД?

И что тогда делать? Куда идти или ехать? Домой нельзя, это ему предельно ясно еще вчера объяснили, тут оставаться… А в качестве кого? У него даже паспорта нет. Емельянычу звонить? Вариант, конечно, но есть в этом что-то неправильное. Выходит, он, Олег Ровнин, сам по себе ни на что не способен?

Михаил и Леха проводили нового знакомца почти до самой Петровки, похлопали по спине, с подачей «все нормально будет», а после побрели в сторону сада Эрмитаж, обсуждая на ходу какую-то Любку Марченкову и впечатляющие рельефы ее фигуры. Олег же направился к овеянному кинематографической и книжной славой зданию, ощущая, как снова где-то внизу живота начинает расти холодный комок сомнений.

Аппарат внутренней связи, в отличие от самой проходной, искать долго не пришлось. Просто поначалу Олег ткнулся к главному входу, где снисходительно улыбающийся и явно скучающий постовой объяснил, что он рад видеть коллегу из провинции, но с подобным вопросами ему следует обращаться не сюда.

Помыкавшись немного и найдя в результате нужное здание, Ровнин наконец-то добрался до заветного настенного аппарата, который, судя по его громоздкости и антрацитовому цвету, помнил еще легендарного Глеба Жеглова.

– Здравствуйте! – выпалил Олег, как только на другом конце провода сняли трубку. – Можно услышать Антонину Макаровну?

– Я, – лаконичный ответ был получен незамедлительно. – И?

– Моя фамилия Ровнин. – Фразы, которые юноша лепил в голове чуть ли не с того самого момента, когда сел в метро, вдруг рассыпались на отдельные слова и теперь ни в какую не хотели собираться снова в одно целое. – Мне сказали вам позвонить с проходной, когда прибуду на место. Это по поводу нового назначения. Я из Саратова приехал…