Василий, наверняка, прибавил бы еще какую-нибудь казацкую прибаутку в том же духе, если б неподалеку не раздался трубный рев крупного животного. Такой громкий и протяжный, что перекрыл женский плач. Мгновенно заставив всех притихнуть.

* * *

— Тур?.. — несколько удивленно произнес запорожец, приподнимаясь в стременах и вглядываясь в колышущееся море трав. — Черт! Неужто какая-то из наших буренок в охоте? Как же он почуял?

Полупуд наслюнявил палец и поднес руку над головой, определяя направление ветра.

— Ну, точно… Как раз туда веет, зараза. Только этого нам и не хватало.

Подтверждая правильность догадки Василия из стада послышалось хриплое мычание коровы. И тур немедленно заревел в ответ. Громко, требовательно и, что важнее, существенно ближе. Хотя самого животного среди высоких, вровень с седлом, стеблей ковыля, чернобыльника, полыни и других степных трав видно еще не было.

Тур…

Я порылся в памяти и припомнил, что читал о степном исполине, в моем мире уже ставшим ископаемым. Поскольку при посильной помощи человека, это животное — предок нынешнего поголовья БРС — окончательно вымерло в начале семнадцатого века.

Кстати, вот и первая временная вилка нарисовалась...

Когда была официально зафиксирована кончина последнего экземпляра, точнее вспомнить не удалось. К тому же, мне вполне мог попасться и нелегал, избежавший статистического учета… Или мигрант из неохваченных цивилизациею мест. Ну а без шуток — если туры все еще «бороздят просторы украинской степи», значит на дворе максимум первая половина этого самого, ХVII столетия. А первая Сечь — Томаковская была заложена во второй половине шестнадцатого века. К сожалению, опять таки, по официальной версии… Такой вот разброс.

Но об этом можно и после покумекать, поскольку, помимо условной даты смерти этого вида млекопитающего парнокопытного, я вспомнил, что тур — был весьма опасным и свирепым животным. Взрослый самец – это не только ценный мех (ха-ха) но и два метра в холке, полторы тонны сплошных мышц и длинные, острые рога. Причем, несмотря на внушительную массу, тур двигался очень быстро. На коротких дистанциях легко догоняя лошадь… даже без всадника. И, если верить очевидцам, подхватив коня на рога, мог зашвырнуть его на дерево. Так что в круге средневековых любителей острых ощущений охота на тура считалась гораздо опаснее, чем на медведя…

Я сказал: «был»?!

Мощная черно-бурая спина вспорола травостой метрах в пятидесяти правее от нас, уверенно держа курс на обоз. Ведомый запахом и инстинктом, бык двигался напрямик, точно удерживая цель, как магнитная торпеда или атакующая акула. Но вот на какой-то миг ветер сменил направление, и тур остановился. Фыркнул раздраженно, поднял голову, принюхиваясь, — и над травами показались устрашающих размеров рога. По полметра в каждом… не меньше. Даже, если у страха глаза велики. И не разведенные в стороны, как у домашних быков или буйволов, а нацеленные вперед. Боевые вилы, а не рога.

— Ой, не вовремя его нелегкая принесла… — недовольно проворчал Полупуд, приподнимаясь в седле и внимательно оглядывая животное. — Здоровый бугай… Наделает беды, если до обоза доберется… Надо как-то отогнать… — казак вынул из сагайдака составной лук, тот самый, отнятый у бека, проверил натяжение тетивы и недовольно поморщился. — И это еще самый лучший… Эх, мушкет бы сюда. Хоть с одним зарядом... — потом вспомнил обо мне. — Слышь, Петро: ты не суйся. Давай, вон, к бабам… От греха подальше… С туром шутки плохи. И Отче наш промолвить не успеешь, как к ангелам отправишься. Или куда там тебя святой тезка определит.