– А зачем нас вызвали? – спросил Один.

– Не знаю точно, что-то с поездом связано. Во второй сектор пройдите.

Они дошли до второго сектора. Взгляд Одина потускнел, Катюша это заметила.

– Эй! Мы же не нарушали. Или я чего-то не знаю?

– Не люблю сюда заходить…

Когда они вошли, Катюша поняла почему. Около сотни лет, а особенно последние лет пятьдесят люди жили в достаточно непринуждённой обстановке. Их право на своё мнение, на выбор, на проявление индивидуальности уважалось с рождения. Во втором секторе атмосфера была такой, что можно было «топор вешать». Эмоциональное напряжение после фрилайферской расслабленности ощущалось особенно остро. Катюша не знала, что чувствует Один, но то, как взгляды двух присутствующих там человек впились в него, объяснило то, почему он не любит сюда заходить. Ещё во втором секторе были два универсала: Восьмисотый и смуглая девушка, по всей видимости, исполняющая те же обязанности, что Рыжуля и Блондиночка.

Из людей было двое мужчин. Первый – главный программист базы, лет 40—45, атлетического телосложения, с красивыми голубыми глазами, но уж очень пронзительными, отчего они казались даже чуть злыми. Второй – один из наблюдателей, постарше, лет 55—60, невысокий, коренастый, с редкими волосами. Взгляд его был добрый и несколько уставший. Всего наблюдателей на базе работало четверо. По сути это те же программисты, но с меньшими знаниями и, соответственно, полномочиями. Если проводить аналогию, как врач и медсёстры.

– Здравствуйте, Екатерина, – заговорил программист. – Мы очень желали с вами познакомиться.

Он и наблюдатель вежливо представились и пожали Катюше руку. На Одина они, похоже, внимания вообще не обращали.

– Как вам у нас работается? – спросил программист.

– Очень интересно! – ответила Катюша.

– Вы правила все читали?

– Естественно, при оформлении.

– У-3186, – обратился, наконец, программист к Одину, – а вы правила помните?

– Да, – мрачно сказал Один.

– Почему же не соблюдаете?

– Вы о чём?

– Вы подвергли опасности члена экипажа, принадлежащего другой расе. И судя по вашим показателям, значительно превышающим план, вы жестоко эксплуатируете своего второго пилота.

Тут вмешалась Катюша:

– Послушайте, то, что я другой расы, как то влияет на ситуацию? Вроде мы ничем не отличаемся?

– Ничем, кроме того, что если универсал попадает в зону действия барьера, самое страшное, что может случиться, это необходимость обнуления. А вот вы могли серьёзно пострадать.

– Ну да… Обнуление – это же совершенно не страшно! – с сарказмом сказала Катюша.

– Сообщество не разделяет позицию Комитета насчёт равноправия. Жизнь человека всегда должна быть в приоритете…

– Похоже универсалы и между собой неравноправны, – перебила его Катюша. – Почему-то на капсуле Одина не установлен дублёр, способный работать в силовых полях щитов. У вас очень странные условия его льготного получения и очень странная стоимость для такой простой машины. Коллеги с такой штукой могли успеть раньше, а мне каждое растение дорого.

– Вы настолько нуждаетесь в деньгах? – удивился наблюдатель.

– Да, иначе зачем мне работать. Так что никто меня не эксплуатирует. Планом не предусмотрено количество растений или открытий, больше которого находить нельзя. В данном случае Один не виноват, это была моя идея.

– Люк вы сами бы не открыли, даже если бы идея была ваша. Если вы нуждаетесь, почему не обратитесь в Комитет? – спросил программист.

– Мне деньги нужны на личные цели, я не хочу их озвучивать.

– Сообщество могло бы дать вам кредит, – предложил наблюдатель.

– Нет, спасибо, мне не срочно.

– Как знаете, но больше не рискуйте, – наблюдатель сел за стол, тяжело дыша, достал бутылку с водой и какие-то пилюли. Явно, работа здесь была нервная. Ни экологичная жизнь, ни отсутствие нужды не спасало его от преждевременного старения. Как в дальнейшем подметила Катюша, остальные наблюдатели тоже выглядели значительно старше своего возраста.