– Мне всегда больше всего нравился магнетизм, но я также неплохо управляюсь с кинетикой тел, – ответил Иоахим. – Но «специализация» – не совсем верное словом. Скорее, дело во врожденных способностях. Как вы знаете, они передаются по наследству, так что образование направлено не столько на обучение новому, сколько на раскрытие уже имеющихся свойств.

– Жаль это слышать, – Смит расстроенно вздохнул. – Получается, остается лишь смириться с трагической неизбежностью осознания беспощадной и окончательной утраты интересных возможностей и надеяться, что государство изменит свою политику – не для меня лично, но, по крайней мере, для будущих поколений.

– Запрет на публичное занятие магией возник во Мрушне не просто так, – сказал Ларк. – Согласно последним известным данным, историки Церкви Огня относят это событие к началу первого тысячелетия нашей эры. Приблизительно в это время состоялся десятый Великий Собор, известный своими тяжелыми решениями.

– Простите, господин Михал, но я не могу не выразить вам свое почтение за глубокую эрудированность и основательность. Я не имел ни малейшего представления об изменении общепринятых сроков вышеописанных событий. С учетом этой информации, как вы считаете – запрет на магию в моей прекрасной стране мог быть вызван страхом перед энтропийной школой магии? – поинтересовался Смит.

Ларк с удовлетворением закивал.

– Всегда приятно встретить человека, интересующегося историей, – сказал он. – Да, думаю, это так.

– Тогда вполне понятна причина трагического раскола наших церквей и столь разное отношение к огню, – Смит задумчиво кивнул, словно разрешил какую-то важную мысль. – После преследования по всему континенту магов, способных к энтропии, холодный климат Мрушны волей-неволей подстегнул консервативную в обычном своем состоянии церковную иерархию скорректировать канон. Если в деревне нет мага, который мог бы прогревать землю локально, пришлось с роковой неизбежностью строить печи и топить их дровами.

Предположение было логичным, и Иоахим кивнул. Но ему все же хотелось развеять возникшую было грусть в глазах собеседника, мечтавшего развивать свои скромные магические способности.

– Я могу подсказать вам пару приемов, – сказал он. – в работе с грубой силой есть свои хитрости. Вы сказали, что можете катать иголку по столу. А как вы это делаете?

– Полагаю, так же, как вы, господин барон. Визуализирую силовую линию с требуемым вектором и передаю усилие от челюстной или бедренной мышц как самых сильных в моем тщедушном организме.

– С иголкой я делаю так же. Ну а как насчет поднять кружку пива?

– Это мне не под силу, господин барон.

– Понимаю. Это трудно и для меня, даже тренированного, так как усилие экспоненциально возрастает с весом объекта и расстоянием до него. Но есть способ накопления энергии. Этот метод движения тел еще называют кинетическим.

Иоахим бросил беглый взгляд на кружку, стоящую на столе перед ним. Вздрогнув, она начала кружиться над столом, в паре сантиметров от поверхности, постепенно увеличивая угловую скорость и диаметр описываемой окружности. Галдящие до этого дети из семьи, путешествующей со Смитом, настороженно притихли и внимательно наблюдали за ее полетом.

– Вращательные и циклические перемещения осуществлять проще, если формировать силовую линию через… как бы это объяснить… короче, что-то вроде поступательно-вращательного механизма. Вы должны привести усилие ваших мышц к обеспечению вращения дальнего конца силовой линии.

– Как вращающийся маятник?

– Да. И тогда значительные усилия потребуются только для первого толчка. А дальше вы постепенно наращиваете амплитуду, заставляя массу кружки набирать скорость.