Но ты, вероятно, прав в одном.

Сумасшествие для тебя наилучший выход.

Я не двигался. Я ждал, что незнакомец, кем бы он ни был, напишет еще что-нибудь. Кто он? Он явно был осведомлен обо мне. Он знал меня лучше, чем кто бы то ни было, лучше, чем я сам. Я прикидывал различные варианты, искал причины. Может, я действительно схожу с ума? И общаюсь в данный момент со своим Альтер-эго. Тогда единственное, что я могу сделать, добровольно отправиться в лечебницу, где мне даруют покой посредством удаления лобных долей мозга или впрыскиванием большой дозы наркотика с помощью шприца с тонкой иглой, введенной через глазную впадину прямо в мозг. От идеи стать овощем, меня передернуло. Лучше уж медленно сходить с ума, но жить, чем существовать без воли, без разума.

Лоботомия будет тебе к лицу.

Ха-ха.

Не думай об этом. Лучше иди прогуляйся.

Монитор резко потемнел, как если бы кто-то выдернул вилку из розетки. Компьютер с характерным для него звуком выключился, окунув комнату в абсолютную тишину. Я все еще не мог пошевелиться, окаменел, не мог поверить в происходящее. В голове миллион вопросов и ни одного ответа. Я пытался найти ответ. Меня бы устроил любой логичный ответ, но, кроме раздвоения личности, ничего на ум не приходило.

После долгих раздумий, я решил воспользоваться советом незнакомца, пройтись по городу, может, это поможет собраться с мыслями. Свежий воздух обладает удивительным свойством приводить мысли в порядок, расставлять все по полочкам.

Я закрыл за собой дверь. Я оказался в длинном, казавшемся бесконечным коридоре, с испещренной трещинами когда-то синей краской на стенах и черными разводами, словно от огня. Я провел пальцем по черному пятну – это была сажа. Сажа образовывала причудливый рисунок на стенах, повторяя контуры когда-то давно полыхавшего здесь пламени. Черные языки лизали стены. Было в них что-то изящное, элегантное, заставляющее смотреть на них, бесконечно наблюдать, словно это был живой, завораживающий огонь.

Через одинаковые промежутки на потолке, болтаясь на длинных черных проводах, свисали лампочки, освещающие коридор желтым больным светом. Они раскачивались взад и вперед, подчиняясь только им известному ритму, все как одна, словно солдаты на параде, марширующие в такт, марширующие нога в ногу.

Я хотел вернуться домой. Я обернулся, но перед носом была лишь стена, без каких-либо намеков на дверь. На стене висела картина, невероятно детальная, написанная искусной рукой мастера, такая четкая, словно фотография. Я узнал свою кухню: холодильник завешанный фотографиями, пустые бутылки под столом, дубовый стол, я на стуле, спящий, опустил голову. Из открытого рта тонкой струйкой тянется липкая слюна, образуя лужу на столе. Очередной сон?

Выбора не было, я пошел вперед. Стены были увешаны детальными картинами, изображающими сцены из моей жизни, словно я попал на выставку, посвященную своей жизни. Картины висели через равные промежутки друг от друга.

Вот я маленький, только что родился. Родители держат меня на руках, крепко укутанного, и улыбаются. На следующей картине я уже подросший, собираюсь пойти в школу первый раз, одетый в опрятный костюм и при галстуке – вылитый аристократ. Я в школе, стою в обнимку со своими лучшими друзьями. Выпускной – один из самых счастливых моих дней, долгожданное избавление от школьной каторги и добровольная ссылка в рудники знаний, зовущихся университетом. Путешествия по миру, фотографии с мест пребывания. Алиса, мы стоим, обнявшись, рядом с фонтаном, я помню тот день, в тот день я понял, что нашел ту единственную, я так думал. Похороны, я стою в слезах, оплакивая родителей. Я снова плачу, Алиса ушла, оставив меня в одиночестве. Я прощаюсь с Кристиной, моей лучшей подругой, усаживаясь на свой мотоцикл, это было совсем недавно.