Спустя сорок одну минуту ожидания – а к ней нужно было прибавить еще самое начало разговора, когда он объяснял очевидное и отказывался принимать заказ – под гневными взглядами продавщиц Павел наконец вышел из торгового центра. Дошел до машины на парковке, аккуратно разместил на заднем сиденье цветы и закрепил их ремнем. Потом сел на водительское сиденье и изо всех сил ударил кулаком по рулю. Это было единственное проявление эмоций, которое он себе мог сейчас позволить, хотя внутри сверкали молнии и будто бы даже поднялась температура. Или это от ожидания и жары. Только бы теперь повезло с дорогой.

Не повезло. Ленинградский проспект – быстрая и прямая магистраль от Войковской, где он жил, до центра города. Но если возникает помеха, особенно в тоннеле, то попадаешь в западню. Ничтожная авария, где одна из машин едва ли поцарапала бампер другой, отняла у него еще двадцать две минуты. Выйдя из машины на подземной парковке в Зарядье, Павел практически бежал до Красной площади. И еще металлоискатели, да. Он успел подойти к нужному шатру под самый конец выступления, причем вокруг стояло столько людей, что ни Анну, ни ведущего не было видно. Но впереди еще автограф-сессия, он не упустит свой шанс.

***

Рассчитав время так, чтобы не провести в издательской палатке даже лишних пяти минут, Анна сразу с парковки для участников направилась к шатру, где планировалось ее выступление.

Ведущий Тимофей Гросс тут же с улыбкой проводил ее на импровизированную сцену под звуки аплодисментов. Илья, куда-то отлучился, а через минуту появился снова, демонстрируя футболку с яркой надписью и сияя от счастья: формулу «сорока процентов любви» изобразили в виде цифры, а знак процента составляли два переплетенных сердечка.

Целый вихрь эмоций пронесся в душе, казалось, за секунду – от шока, непонимания, отвращения, обиды и растерянности до злости и какого-то нервного желания рассмеяться. Анна параллельно отвечала на шутки ведущего, искренне надеясь, что на лице не отобразилась хотя бы часть того, что она сейчас чувствовала. Да, можно трактовать выходку Ильи как стремление ее поддержать. Но он мог если не согласовать это с ней, то хотя бы посоветоваться! Дурацкая футболка с надписью снова окунула в собственные переживания о том, что ничего не получится, она не успеет дописать, а если и успеет, то это будет другой роман с другим названием, о старом никто и не вспомнит. Нет! Теперь помнят и ждут все, время стремительно бежит, а если ее выбьет из колеи еще хоть одна подобная «мелочь», то вообще ничего не получится и позора не избежать. Зачем же надо было напоминать про название и новый роман так громко?!

В небольшой, но все-таки толпе, Анна заметила давнюю поклонницу Карину, одетую в такую же футболку, что и Илья. Она сидела на первом ряду, потом – семейную пару Лёню и Лёлю, как они сами всегда представлялись, решивших поддержать Илью и Карину. И еще с десяток таких же картинок мелькнуло в толпе без фокусировки на лицах.

Утреннее предчувствие Анну не обмануло, она поразилась, что ее интуиция, обычно крепко спящая, как мишка в берлоге, подсказала что-то толковое. Жаль только, что от кошмара наяву это ее не спасло. Знать бы, кто все это организовал… Хотя довольная улыбка помощника не оставляла сомнений – идея принадлежала Илье.

Заставив себя сосредоточиться на словах Тимофея, Анна все-таки включилась в разговор. Гросс, как всегда, вел себя деликатно, ее повторную просьбу не упоминать новый роман исполнил в точности, но это уже не имело значения.

Анна, пожалуй, как никогда в жизни, ждала окончания встречи. Она сдержанно отвечала на заезженные вопросы о главной героине последнего романа, о планах на отпуск – боже, какой отпуск?! – отношении к животным и домашним питомцам, давала какие-то общие советы тем, кто хочет стать писателем. Она старалась говорить ровно, приветливо, в своей обычной манере, но ей самой казалось, что голос звучит неестественно, и выглядит все как дешевый спектакль.