«По-хорошему, он прав, – думала Анна, до блеска натирая зеркало в ванной. – Даже если отбросить версию с моим же умыслом, когда я в срок не успеваю или захотела привлечь внимание, то все равно – виновата я. Потому что хранила файлы только на своем ноутбуке, не пользовалась «облаком», на флешке версию не обновляла ежедневно, по почте никому в резерв не отправила… Нет, копии были, и пропали сразу все – это удивительно. Но все равно они хранились только у меня, а это недопустимо, надо было хоть Илье скидывать на такой вот случай. Так что претензии тем более неприятны, что справедливы. Теперь нужно максимально быстро восстановить все в том или ином виде, тогда хотя бы с меня снимут подозрения во вранье. Или не снимут, а будут иметь в виду, что я тоже такой, не вполне добросовестный автор, могу и сроки сорвать. Ужас какой. Ой! – Задумавшись, Анна механически терла зеркало и не заметила, как рука соскользнула на самый край, зацепив что-то острое. Едва заметный скол поранил палец, закапала кровь. – Да уж, начался денек. Чего стоило надеть перчатки? – Ругая себя еще и за эту непредусмотрительность, Анна побежала на кухню, где хранилась аптечка с пластырем.

Обработав палец и сварив крепкий кофе – уборку пришлось прервать, рука не сильно, но противно саднила, – Анна засыпала в тарелку мюсли, залила их миндальным молоком и снова задумалась. Ей вроде бы дали отсрочку до конца июня для написания романа заново, но все равно эти сроки казались чудовищно маленькими. Нет, попытайся она сжульничать с недописанной в срок рукописью – ей бы хватило этого «бонуса», но так, с нуля… Ранее запланированные встречи, ту же ярмарку на Красной площади, никто не отменял, все это занимало время, ставшее теперь драгоценным. «Что делать?» – этот вопрос был главным после того, как она признала, что виновата во всем сама.

Вчера, по возвращении домой, Анна набрала ванну с лавандовой солью, взяла в руки телефон и начала надиктовывать куски потерянного романа, отправляя себе же в виде голосовых сообщений. В памяти, на удивление, оказалось много подробных, дословно запомненных эпизодов. Печатать их еще раз в виде текста сил не было никаких, но аудиозаписи можно расшифровать и получится текст, пусть фрагментами, но все же. С этим уже можно работать. И записывать аудио можно в любой момент…

Вот, сейчас, за завтраком, она вспомнила еще кое-какие детали, пришлось убрать еду в сторону и зафиксировать важные в работе наброски, потом вернуться к завтраку. Это уже можно было назвать работой по восстановлению рукописи, дело пошло! Наведя порядок на кухне, Анна, воодушевившись, незаметно для себя переключилась на комнату, затем вернулась в ванную, забыв о порезанном пальце. Уборка, как и другая физическая нагрузка, всегда помогала ей успокоиться и упорядочить собственные мысли. К половине восьмого она успела тщательно прибраться, постирать две партии вещей и только после этого выдохнуть.

«Видели бы меня читатели… В старых домашних шортах, растянутой футболке, драю ванную и унитаз, мою полы и окна – Золушка на минималках, ни разу не известная писательница… Все так банально и совершенно неинтересно». – Она, усмехнувшись своему растрепанному отражению в зеркале, поняла, что пора привести себя в порядок и переодеться. Конечно, в домашнем виде она появлялась перед Ильей, но случалось это редко и все-таки незапланированно.

Сменив шорты на тонкие светлые джинсы и белую футболку, она вернулась к компьютерному столу и открыла ежедневник.

Анне всегда нравилось делать записи от руки, по старинке. Мало кто посторонний мог разобраться в заметках, зато ей самой было предельно понятно, какие из дел важные, а что второстепенно и может подождать.