Были случаи и изнасилования девочек, конечно, опять-таки детдомовских, но о том я знал только по рассказам, насиловали как мальчики из старших классов, так и воспитатели, но это никогда не выносилось наружу. Девочки же этим, как ни странно, бравировали, показывая свою взрослость, рассказывали пикантные подробности.

Любимым нашим занятием была помощь при разгрузке хлебной машины, после чего пара-тройка теплых, вкусно пахнущих буханок, уходило «налево», тут же интерес к разгрузке пропадал и ватага направлялась к овощехранилищу, находившемуся в подвале, отдельно стоящего здания столовой. Под тяжеленой крышкой находился жёлоб, по которому с машин сгружали прямо в подвал овощи. Двое стояли по краям столовой на атасе, несколько ребят поднимали, окованную жестью крышку, а один соскальзывал по желобу в подвал. Вернувшись, приносил за пазухой, обычно, головки лука. Забившись в какое-нибудь укромное место начиналось пиршество. С тех пор сырой лук я не ем вообще!

Как-то раз с детьми бегали по школьному коридору и я, не заметив завуча столкнулся с ней. Видимо, она была в плохом настроении и поймав меня за руку, остановила и как бы в назидание всем – сняла с меня галстук. Это был для меня удар. Я страшно переживал и все ждал, когда она меня вызовет, чтобы вернуть галстук, а она просто забыла. Видя мои муки, бабушка предлагала одеть другой, а я ей говорил:

– Ты не понимаешь, с меня его СНЯЛИ!

Я постоянно старался попасть завучу на глаза, но она мне галстук не возвращала. Прошло полгода, школа закончилась, мы расходились по домам и тогда я набрался смелости подошел к ней и попросил вернуть галстук. Завуч долго вспоминала, потом пошла к шкафу и вынула из него залитый чернилами мой шёлковый красный галстук.

С тех пор я больше никогда не одевал галстук и в комсомол потом не поступал, так как уже будучи в третьем классе понял, какая все это патриотическая профанация.

Много чего было за те два года, что я провел в интернате и на становление характера это оказало очень сильное влияние. Наверное, умение самостоятельно принимать решения, разбираться, что плохо и что хорошо, максимализм, умение ценить дружбу, ненавидеть предательство, лизоблюдство, подхалимаж, воровство, умение обходиться в жизни без кумиров, некая бесшабашность, полное отсутствие страха перед администрацией и многое другое имеет интернатовские корни.

Много приходилось в жизни выдерживать за свой негибкий и максималистский характер, приходится терпеть и сегодня.

Все проходит и интернат тоже позади!

4-й класс, 56 средняя школа, пары учеников в школьном дворе. Я в паре со Степой Кабаджаном. Видимо, судьба! Степа был первый, кого я взял за руку после интерната, и я был последним, кто не понял, что ему нужна дружеская рука, перед его добровольным уходом из жизни на пятом курсе института! Это так подействовало на меня, что с тех пор в глазах любого кому нужна помощь, виделся Степик.

В школе я ему дал кличку «Гурвинек». Люди постарше, наверное, помнят мультики о Гурвинеке, который играл на скрипке. Степик тоже играл на скрипке и у него тоже, как у Гурвинека были глаза на выкате из-за внутричерепного давления, мучившее его всю недолгую жизнь. Мы и за партой сидели вместе, часто играли на уроках в шахматы в слепую. Степик прекрасно играл в шахматы и подсказывал мне расположение фигур, когда я забывал. И в институте учились вместе, правда в разных группах. Часто встречались, нельзя сказать, что очень дружили, мы были очень разные, думаю настоящих друзей у Степика и не было, из-за немного странного и замкнутого характера. Но, общие школьные годы позволяли нам прекрасно проводить время, когда нас сталкивала уже студенческая жизнь.