– Мишка, сбегай за маминым зеркальцем, – обратился к брату Андрей. – Только смотри не разбей.

Мишка принёс маленькое зеркало, и Андрей подставил его к бабушкиному рту. Поверхность зеркала запотевала. Бабушка дышала, но очень-очень слабо, почти незаметно. Андрею сразу стало как-то легче. «Кажется, пронесло…».

Напоследок Андрей взглянул на бабушку, затем взял брата за руку, погасил свет, и они вышли в освещённый коридор. Никто и подумать не мог о том, что стало происходить в темноте покинутой комнаты: за долгое время пожилая женщина открыла глаза – они были чёрными; её лицо скрылось под одеялом, на ткани которого появилось несколько больших тёмных пятен; под кроватью закапало, а к полу свесилось что-то длинное и извивающееся.

Прошло больше часа, прежде чем в дверь позвонили. Это был их долгожданный гость.

– Кто там? – громко спросил Андрей.

– Дядя Витя, сосед ваш, – послышалось из-за двери. При этих словах Мишка засиял как солнышко.

Андрей отпер дверь, потянул её на себя. На пороге, лукаво улыбаясь, стоял Виктор Петрович. Дядя Витя. Лёгкая клетчатая рубашка, синие тренировочные штаны, старые матерчатые тапочки. Мишка, восторженно взвизгнув, запрыгал на одном месте.

– Добрый вечер, ребята, – сказал дядя Витя. – Только пожимать вам руки через порог я не стану, так и знайте.

– Проходите, дядя Вить, – пригласил Андрей.

Они с братом посторонились, впуская соседа в прихожую. Правую руку старик держал за спиной, левая была свободной. Однако из-за спины добрый дядя Витя достал отнюдь не обещанные гостинцы, а огромный столовый нож. Их сосед неприятно лыбился, и его глаза сделались узенькими щёлочками. Окинув взглядом пространство перед собой, он мгновенно оценил обстановку: свет горит только в прихожей и в одной из комнат, между тем кухня и две другие комнаты, вероятно, пусты – света там нет. Скорее всего, форс-мажора не будет.

Когда ухмылка сползла с морщинистого лица Виктора Петровича, он сделался суровым, страшным, будто постарел ещё на несколько десятков лет. Глаза его горели лихорадочным огнём. Андрей похолодел. Он не мог поверить в то, что видел. А дядя Витя стал медленно шаркать вперёд, тесня их с братом в глубину квартиры. Андрей взял Мишку за руку, и они попятились по коридору. Когда Виктор Петрович уже почти минул прикрытую дверь бабушкиной комнаты, послышался какой-то глухой стук. И этот самый стук донёсся, похоже, из комнаты бабушки Шуры.

Виктор Петрович, Мишка и Андрей так и застыли на месте, когда дверь со скрипом приоткрылась. Из темноты в коридор вырвалась плотная волна непередаваемой вони. Ошарашенный сосед опустил вниз руку с ножом. От этого смрада у него внезапно запершило в горле и заслезились глаза. Андрей с Мишкой уже переступили порог своей комнаты.

В следующий момент из тёмной комнаты вышла вовсе не бабушка Шура. Маленький Мишка оказался прав. Их бабушка превратилась в настоящего монстра: у неё были длинные, непрерывно извивающиеся склизкие щупальца; множество моргающих жёлтых и красных глаз и кривых ртов; туловище, неуклюжее и уродливое, покрывали отвратительные язвы; разинутые рты и язвы сочились какой-то мерзкой на вид белёсой жидкостью; и в этом хаосе совершенно несуразно выделялось лицо бабушки Шуры, одновременно родное и чужое – из её широко открытого беззубого рта вылезали длинные тонкие щупики. Виктор Петрович встал столбом и лишился дара речи при виде представшего перед ним кошмарного существа.

Между тем влажные и скользкие, напоминающие больших змей щупальца заскользили к ногам мужчины. А потом Андрей и Мишка закричали. Три крика слились в один пронзительный, полный ужаса вопль.