– Молодец, Боря! Мужчина… Разогнал эту шушеру.

Сам Кузькин остался олимпийски спокойным, будто весь день совершал подобные подвиги. Он неспеша сложил макет в большой целлофановый пакет, вынул китайскую губку для обуви с пропиткой, аккуратно вытер свои чуть замызганные грязью офицерские ботинки. Довольная улыбка пробежала под седоватыми усами.

Оченёв внимательно оценил его. Да, закалка военная. Не испугался, действовал решительно, чем впечатлил эту непонятную группу гопников. Чего они хотели? Почему так слаженно отступили?

Роман ещё раз смерил взглядом бравого усатого вертолётчика.

В одноэтажном щупкинском райсобесе кипели страсти по слушаниям об уплотнительной застройке. Здание не вмещало всех желающих поучаствовать.

В жарком тесном помещении люди атаковали чиновника, пытавшегося начать слушания. Он не ожидал такого наплыва народа. Ведь накануне в официальной газете тиснули маленькое объявление. А Попович, имевший зуб на застройщиков, умело поднял волну через трёх активных горожан. Пока чиновник старался навести порядок, Оченёв узнал много интересного.

НКВД много лет уже вели борьбу с продажной властью. В девяностых в Щупкино заправляли откровенные уголовники и бандиты. Они отстреливали друг друга до тех пор, пока не остался один, самый безобидный. Его и сделали мэром. После кровавых разборок это был долгожданный отдых. И под такую дуду очень комфортно стало воровать. Земли по бросовым ценам отряжались налево и направо. Предприятия банкротились и отдавались в нечистые руки. Почти все щупкинцы, чтобы выжить, ездили в Москву работать. Власть смотрела на них, как на досадную помеху, мешающую зарабатывать деньги. Коммуникации по городу изнашивались, трубы лопались, канализация прорывалась, свет в домах отключался, на ремонт старого тратилось столько же, сколько на строительство нового. Случись война – диверсанту раздолье. Перекрыл бы одну канализационную трубу, и люди бы сами сбежали из города. Куда денешься, если испражнения лезут обратно из унитазов?!

Но это не интересовало коммунальные службы. Они давно поделили весь мир на своих и остальных. Последние – чужаки, враги, с которыми поступают по законам военного времени. Только путаются под ногами и замедляют процесс обогащения! Ненависть, презрение к своим землякам определяли всю политику власти.

Потом был генерал Татарцев, которого назначил губернатор Московской области Гробов, сам военный. Новый мэр проворовался ещё больше, но при этом сделал что-то для города. Собрал предпринимателей, пригрозил, что задушит налогами, если те не перечислят средства на благоустройство города. Дельцы скрипнули зубами, затаив обиду, но раскошелились. Вояка сразу навёл глянец на прогнивший город. Коммуникации не заменил, зато отгрохал сеть фонтанов, мемориал, устраивал парады, показательные выступления десантников, поднимал патриотизм населения. И под бравурную музыку облегчал бюджет города.

Предпринимателям, в конце концов, надоело постоянно раскошеливаться, и они стукнули в соответствующие органы, откуда прислали проверочную комиссию.

Подсчитали бюджет, и оказалось, что генерал прикарманил двести миллионов. На него завели уголовное дело, хотели лет на пять упечь, но он вовремя свалился с инфарктом. А потом уголовное дело волшебным образом само собой рассосалось.

Оченёв усмехнулся. Судебная инстанция в Щупкино – это отдельный феномен. Там никакой логики. Предположим, раскроют дело Кеннеди и принесут его в щупкинскую прокуратуру. Найдут все доказательства, принесут все улики, доставят убийцу Кеннеди. Мало того, тот чистосердечно признается. И после этого совсем не факт, что его осудят. Даже, скорее всего, оправдают.