– Вы не можете здесь жить, – продолжил Хенрик, обводя руками однокомнатную квартиру. – У меня нет места, как видите.

Томми сунул сигарету обратно в пачку и сделал вид, что не слышал.

– Мы сатанисты, – заявил он. – Мы не сказали?

– Сатанисты?

Томми и Фредди кивнули.

– Поклоняетесь дьяволу? – с улыбкой произнес Хенрик.

Томми не улыбался.

– Мы никому не поклоняемся, – сказал он. – Мы верим, что сатана наделяет людей силой.

– The force[3], – прибавил Фредди, жуя чипсы.

– Именно так, – сказал Томми. – Might makes right[4] – вот наше кредо. Мы берем то, что хотим. Ты слышал об Алистере Кроули?

– Нет…

– Великий философ, – пояснил Томми. – Кроули считал, что жизнь – это постоянная борьба между сильными и слабыми, умными и глупыми. Сильные и умные всегда побеждают.

– Логично, – заметил Хенрик, который всегда был равнодушен к религии и не собирался менять свои взгляды.

– Когда она смылась? – спросил Томми.

– Кто?

– Твоя девушка. Та, что повесила шторы и поставила все эти цветы и безделушки. Это ведь не ты сделал, не так ли?

– Она выехала весной, – ответил Хенрик.

Против воли перед его мысленным взором возникла картина: Камилла лежит с книгой на диване, где сейчас сидят братья Серелиус. Хенрик отметил, что Томми был немного умнее, чем можно было судить по его внешнему виду: он был внимателен к деталям.

– Как ее звали?

– Камилла.

– Ты по ней скучаешь?

– Как по собачьему дерьму, – отрезал он. – Но вы не можете здесь остаться…

– Не парься. Мы живем в Кальмаре, но работать думаем здесь, так что нам нужна твоя помощь.

– Какая помощь?

– Могге рассказал нам, чем вы вдвоем занимались каждую зиму… Взламывали дачи.

– Вот как…

– Он сказал, что ты не прочь начать снова.

Спасибо тебе, Морган, вот удружил, про себя проговорил Хенрик. Они много ссорились из-за дележа до того, как Морган уехал. Видимо, так он решил ему отомстить, наслав на него братьев Серелиус.

– Это было давно, – сказал он. – Четыре года прошло. И мы занимались этим только две зимы.

– И как? Могге сказал, это хороший бизнес.

– Неплохой, – согласился Хенрик.

Все шло гладко, соседи только пару раз их обнаружили, и им пришлось убегать через забор, как яблочным ворам. Но они всегда заранее прорабатывали пути отхода: один пеший и один с помощью автомобиля.

Он продолжил:

– Иногда там вообще нет ничего ценного, но однажды нам попался старый шкаф шестнадцатого века, за который мы выручили тридцать пять тысяч в Кальмаре.

У него был талант бесшумно взламывать двери на веранду и окна, не разбив ни одного стекла. Его дедушка был плотником в Марнэсе и передал внуку свой дар.

Но Хенрик хорошо помнил, каким стрессом было для него каждую ночь ездить по Эланду и как холодно было в пустых домах. Ледяной ветер, гулявший по безлюдным улицам, пробирал до костей.

– Старые дома – просто клад, – заявил Томми. – Так ты с нами? Нам нужен кто-то, кто знает здешние места.

Хенрик молчал. Он думал о том, что тот, кто живет скучной и предсказуемой жизнью, сам становится серым и занудным. Он не хотел таким быть.

– По рукам? – спросил Томми.

– Может быть, – ответил Хенрик.

– Это звучит как согласие.

– Может быть.

– Хубба-бубба, – с усмешкой произнес Томми.

Хенрик, поколебавшись, кивнул.

Ему хотелось жить интересной жизнью. Теперь, когда Камилла уехала, было так скучно проводить вечера и ночи в одиночестве. Но все равно что-то его тревожило. Не страх быть пойманным, из-за которого он бросил этот промысел в прошлый раз, – а что-то другое…

– Там темно, – проговорил он.

– Так это же хорошо, – заявил Томми.

– Там очень темно, – прибавил Хенрик. – Фонарей нет на улицах. Электричество в домах отключено. Не видно ни черта.