В коридоре раздаются шаги.

Романов?

Торопливо встаю с рабочего места, словно президента встречаю. Опускаю взгляд, но слежу из-под ресниц. Он не один. С телохранителем.

Марк Романов, монстр и тиран, останавливается напротив и смотрит на меня. Пауза затягивается. Не выдержав, поднимаю взгляд. Мы встречаемся глазами.

В этом освещении он другой.

У него каменное лицо и неживые глаза. Желваки выступают, словно он всегда держит челюсти сжатыми. От этого взгляда я каменею. От Романова веет опасностью и холодом. В глубине глаз светится превосходство. Хороший конец рабочий недели: поглотил еще одного неудачника.

– Напомните ваше имя, – отрывисто чеканит он.

– Анна.

– Выйдите из-за стола.

Делаю это и останавливаюсь в центре приемной. Он обходит меня полукругом, как рабыню на невольничьем рынке. Еще до кончиков волос не дотронулся, а уже низвел до рабы, я внизу с Семеном себя так не чувствовала.

Взгляд скользит по одежде, останавливается на черных лодочках.

– Анна, – повторяет, катая имя во рту, как леденец, чтобы распробовать. – Моя новая ночная секретарша. Не смотрите в глаза!

Он смотрит с холодным бешенством, и я быстро опускаю взгляд. Как вообще должно перекорежить человека, чтобы такое требовать? Обращаю внимание: если Марк поворачивается к охраннику спиной, тот смотрит прямо. А лицом к лицу – мимо или насквозь. Мне, стало быть, всегда нужно опускать взгляд перед господином.

– Простите.

– Чтобы больше этого не повторялось, – Романов уходит в кабинет.

Возвращаюсь за рабочий стол, стараясь не показать, как растеряна. Телохранитель остается в приемной. Садится напротив и застывает, как каменное изваяние. Не такой шкаф, какими их в кино изображают. Молодой, лет двадцати пяти, адекватного размера парень. У него внешность актера или модели, но вместе с этим мужественная. Под дорогим пиджаком выпирают рукоятки в области наплечных кобур. У него две пушки там.

Я, получается, ночной секретарь. А он – ночной охранник.

Мы будем вместе коротать ночи в приемной, пялясь друг на друга.

Прекрасно.

Из кабинета не доносится ни звука. На столе ничего, кроме моноблока и телефона. Никаких настырных клиентов и звонков, в три меня отвезут домой. Все будет хорошо. Нужно просто не смотреть ему в глаза и носить тонкое белье.

Он меня не сожрет.

Через десять минут раздается звонок. Беру трубку с колотящимся сердцем.

– Анна, зайдите.

Первый вызов к боссу.

Под взглядом телохранителя поправляю юбку и направляюсь в кабинет. Рассмотреть обстановку не удается, лишь мельком вижу, что интерьер – чистая роскошь, а в противоположную стену вмонтирован аквариум. Я сосредоточена на том, чтобы смотреть под ноги.

Останавливаюсь в метре от стола, глядя в ковер.

– Сегодня вы первый день, Анна, – я слышу голос, темный силуэт за столом вижу лишь краем глаза. – Не смотрите мне в глаза, не заговаривайте первой, не отлучайтесь с рабочего места. Хороший секретарь должен быть незаметным и всегда под рукой. Вероника познакомила вас с устройством приемной?

Киваю.

– Через два часа у меня встреча. На троих сервируйте поднос под кофе, и встретьте специалиста по безопасности гостя. Я вернусь к полуночи. Вы поняли?

Тон не терпит возражений. Романов любит надавить и убедиться, что люди слушаются. Нужно запомнить его правила. Я уже поняла – он очень злопамятный, «вылететь» с волчьим билетом не хочется.

– Поняла вас, – вид ковра угнетает.

– Последнее. Вы должны обслуживать только меня.

– Хорошо, – еле слышно отвечаю я.

Склоненная шея ноет. Первые дни на новой работе – всегда сложно. Притирка похлеще, чем у молодоженов. Босс держит меня в этой позе и молчит, словно проверяет, сколько простою, глядя в пол и не задавая вопросов. Его время дороже моего. Вряд ли долго. Потерплю.