Там они сняли верхнюю одежду, и Виктор Демьянович поставил чайник. Он понимал, что проводить допрос несовершеннолетнего в отсутствие родителей или хотя бы одного родителя незаконно и чревато скандалом, но по опыту понимал, что при родителях он будет все отрицать и толкового ничего не скажет. А пока что есть немного времени получить хоть какую-то информацию.

Мальчик молчал всю дорогу и грустно наблюдал за жизнью улиц пронзительно умным взглядом. Он вообще производил впечатление тихого и очень пугливого подростка. Войдя в кабинет, он осмотрелся и сразу сел на стул возле стола следователя.

– Как тебя зовут? – прервал томительное молчание Миронов.

– Степан, – тихо ответил мальчик. На звуке «и» он слегка запнулся.

– А меня Виктор Демьянович… Послушай, Степан, – сказал Миронов после небольшой паузы, наливая кипяток в две кружки с пакетиками чая, – давай поговорим начистоту. Тебе нечего бояться, поскольку ты пока что не сделал ничего плохого.

– Вы все так говорите.

– Кто все? Тебя уже кто-то допрашивал?

Тишина.

– Хорошо, – продолжил Миронов, поставив перед мальчиком кружку с чаем. – Давай так. Ты сейчас ответишь на пару моих вопросов, только честно. И это останется между нами.

– А если вы все это тайно записываете?

Виктору Демьяновичу пришлось хорошенько прислушаться, чтобы расслышать, что сказал мальчик – так тихо он говорил, но после услышанного Миронов понял, что мальчик заикается и вообще боится разговаривать.

– Тут я тебе обратное доказать никак не смогу. Могу только сказать, что даже если и записываю, то это незаконно. И меня бы за это наказали.

– Не говорите со мной, как с ребенком. Я не ребенок, – еще тише произнес мальчик.

«А кто же ты, если не ребенок?!» – подумал про себя Миронов, но сказал иначе:

– Мне в любом случае придется задать тебе эти вопросы, только в присутствии твоей мамы. А пока ее нет, это может остаться, я повторяю, исключительно между нами.

И снова повисла долгая пауза. Мальчик так и не притронулся к чашке, он опустил голову и сидел молча.

– Ладно. Подождем, когда приедет твоя мама, – разорвал тишину Миронов.

– Не надо. Я расскажу. Только никому…

– Слово офицера, – добавил немного пафоса Виктор Демьянович и продолжил: – Сколько таких конвертов ты разнес по адресам?

– Много. Около двадцати штук.

– Как тебе это удалось?

– Я ездил на велосипеде. Мы долго это планировали.

– Кто это «мы»?

– Мой друг и я.

– Как его зовут?

– Не знаю.

– Так, – произнес Миронов. – Я клещами должен вытаскивать из тебя каждое слово? Если хочешь, чтобы наш уговор был в силе, рассказывай все и по порядку.

– Хорошо, – начал Степан, заикнувшись на звуке «х». – Мы – это я и мой друг. Мы познакомились в Интернете. Он мне написал первым.

И предложил дружить. У него в Сети, как и у меня, ненастоящее имя.

– И давно вы так дружите? – перебил Виктор Демьянович.

– Месяц.

– Какое у него имя?

– В Сети Faceless. Несколько дней назад он предложил помочь ему разнести письма в разные части города. Сказал, что это небольшой розыгрыш – шутка. Он вообще довольно отвязный – любит поприкалываться.

– А где ты взял письма и конверты?

– Я сам все распечатал и разложил по конвертам.

В этот момент в кабинет постучалась и сразу же вошла женщина. С первых слов стало ясно, что это мать Степана.

– Здравствуйте. Что случилось? Почему мой сын здесь?

– Не беспокойтесь… – Виктор Демьянович замялся, не зная, как к ней обращаться. – С вашим сыном все в порядке. Мы немного поговорили.

– Вы что, его допрашивали? – перебила она. – Вы не имели права.

– Ни в коем случае! – попытался успокоить нервную мать Миронов. – Просто поговорили. Мне нужен будет ваш номер телефона. Я позвоню. И вызову на допрос. Степа, – обратился он к мальчику, – можешь минуту подождать маму за дверью?