Я поднял бровь:

– Это следует принять за «нет» в ответ на просьбу рассказать о моем прошлом?

Хранитель застыл не мигая на целую минуту, и я понял, что с тем же успехом мог бы вести диалог с кирпичной стеной.

«Ты здесь ради искупления своих грехов, Сайлас, а не затем, чтобы их вспомнить», – напомнил я самому себе.

Я должен сосредоточиться на службе. Быть Вестником – это не про мои желания. Это воплощение слова и воли Богов, которым нужно следовать.

Бла, бла, бла.

Эта пафосная тягомотина – мое первое воспоминание, когда я проснулся в зоне сортировки за плотными шторами и человек в фиолетовом одеянии передо мной сказал, что я совершил грех, который следует искупить, и я должен служить Богам до тех пор, пока не решится моя судьба. Затем он вложил в мою руку кинжал, объяснив, что это поможет держать злодеев на расстоянии.

Позднее я узнал, что это был сам Тентос, Бог Смерти.

В те немногочисленные разы, когда я говорил с другими Вестниками, они вспоминали свой первый день как что-то очень туманное. Размытое хитросплетение из этикета и указаний, подробности которых они едва могли восстановить в памяти. Но я помнил каждую деталь.

Больше всего то, как каждое странное изречение Тентоса не казалось мне таким уж удивительным. Его слова и инструкции – даже этот треклятый костюм на нем – походили на сон, который я уже видел десятки раз.

Но это, конечно, был совсем не сон.

Сны предполагают возможность проснуться, а я никогда не просыпался.

– Раз уж ты здесь, сделай мне одолжение, – теперь уже я обратился к Хранителю, расправляя галстук, как будто бы это помогло мне расставить приоритеты. – Передай послание Богам. Скажи, что я встретил Нефаса в Королевстве Земли, в деревеньке Роузгард. Им, должно быть, захочется приглядеть за ней. По ней было видно, что она способна натворить дел.

Я почти завидовал ей.

Как должно быть здорово время от времени пакостить.

– Ты видел Нефаса? – спросил Хранитель Архива.

Я отметил любопытство в его голосе, но в этой твари не было ничего особенного, достойного упоминания, помимо самого ее существования.

Не считая ее высокомерия, конечно.

Хотя никто из монстров не лишен этого качества. Они считают себя особенными, но на деле это всего лишь безымянные создания. Мне приходится устранять все то безобразие, которое они учинили, и повторно накладывать на них проклятия за очередное неизбежное нарушение.

Безымянные.

Эта мысль заставила меня задуматься.

Большинство монстров предпочитает характерные царапины на деревьях или любой другой узнаваемый почерк своих преступлений, но та Нефас… Как она себя держала.

Я ручаюсь, что у нее было имя.

Интересно, каково это.

– Уйти от Нефаса невредимым – впечатляет! – сказал Хранитель Архива.

Я пожал плечами:

– Это ничего не значит, ведь я не могу умереть.

Он ухмыльнулся. Его зубы наточены до остроты.

– Выжил, чтобы рассказать историю, но хочешь, чтобы я сделал это вместо тебя, – продолжил он. – Сдается мне, Верховным будет интересно послушать, что ты скажешь.

– Верховным?

Я чуть не прыснул от такого предложения.

Верховные Боги, властвующие над благословенным царством Оксении, никогда не покидают его, а Речные Боги, их защищающие, редко оставляют свои земли.

Вместо этого мы получаем свои послания прямо здесь, в зоне распределения. Когда Богам угодно что-то передать нам, это появляется в наших ячейках в виде маленького пера, сделанного из лепестков фиолетовых цветов. Если поднести такое перо к священному пергаменту, сообщение напишется само собой, а мы обязаны его передать.

Это не изменится из-за одной девчонки-Нефаса.

– Если Богам угодно узнать что-то еще, они знают, где меня искать, – сказал я. – Здесь. Как и всегда.