мне в нем удобно я беру права и объявляю дубли искажений
я лучше чувствую я знаю как играть как в ночь крик тонет
твои союзы пошлости лишив а нелюбовь – есть судеб униженье
из всех партнерш оставила одну: в глухом хитоне
Она одна способна чаровать малейший интерес не проявляя
из шрифта Брайля вынув мягкий знак придумай имя
Любовь и Смерть – иначе назови избиты имена никчемных лялек
огромен выбор трафаретных нимф и иже с ними…
21-07-21 Мск
симметрия цифр гипнотически колющих пик единиц
едины един два один ноль семь два один Мск
Мэскэ так Москву сокращаю из всех столиц
величий иных превзошедшую где бродить
забыв ощущение бега по кругу в тоске
я в ней веселюсь чувство праздную каждого дня исток
иду на восток Самарканда полшага не доходя
на западе холм что тевтонскому шлему высок
и Кремль в сердцевине и в парках рябины плодят
музейных сокровищниц залы и закрома
историю черпать живою водою для ран
все было до нас и продолжится после роман
судьбы исторической рано ли поздно придет пора
случись на Ордынке представила встречу случайной быть
побег из Орды был бы менее гибельным в этом страх
остра на язык от смущенья погибну дышать забыв
вполне откровенна закрытою книгой в мгновение став
ничто не вторично за словом приветным из пауз вдох
нашедшему воду в бескрайней пустыне союзен стон
представила встречу как в ней не останусь рожденной до
ведь нет церемоний прекрасней придуманных лет за сто
до нас…
умею ждать тридцатое число
листом упавшим опечатан лист
от дерева его рельефны тени
обычный день потерь и обретений
лежит строфой стенаний вокализ
документален автосохранен
из просвещенных вырвался столетий
возможно написала бы о лете
но не умею тягощусь враньем
умею ждать тридцатое число
из общих слов дав первенство умею
не избежать открытия Америк
набросившему тину на весло
не избежать постыдного дарма
на островах колоний папуасских
они мне кость а я – им в водолазке
обхват души и книжечек тома
и более ничего ничтожен век
предельно совершенно деспотично
и я бы отказалась от наличных
довольствуясь стекляшками взамен
и я не устыдясь своей груди
вела бы коз по корабельным сходням
но дело в том что не Колумб сегодня
одаривает тварь как господин
не он блестящим зеркальцем манит
и бусиной травинку пригибает
разбойный свист за ним братва рябая
спешит коптить кострами книг моих
солоноватый окорок любви
и рвут строфу и разрывают в клочья!
от рук твоих избавив многоточия и от травин…
в экранной жизни
как долго гибнут башни близнецы
пик коммунизма был немногим выше
пороховое облако на крыше
под языком растаявший глицин
а на экране выживший Том Круз
scientology здание буклетно
блок новостной информативный груз и лето
а знаешь что оправдывает ложь?
ботинок поджимающий мизинец
за неудобством чувство боли ринется бери и множь
играя Гетсби думай обо мне
я стилевых решений парадигма
когда однажды тайно породил мя
предвидел ли межреберный обмен?
и ты в моем изогнутом ребре
тот резчик был предвиденьем измучен
кто навсегда лишив благополучий
духовным награждал телесным бренн
играя Гетсби думай обо мне
в экранной жизни может жать ботинок
но ложь гримас судьбой необратима
исполни боль так как всегда умел…
перед небом
я могла бы сказать люблю но зачем тебе это
времена не врачуют жизнь обезболив
Айседор за любовь к поэтам шарфы давят в кабриолетах
я могла бы сказать люблю не позволь мне
обстоятельства ищут нас мы их жаждем
на клочках деловых бумаг пепел странствий
в измененном сознании дня я отважна
но могла бы сказать люблю только в трансе
так случилось и нет причин слов ужасней
я ответственна за тебя перед небом
мне объятия не нежней рук пожатий
если сердцу не клокотать где-то слева